Это был мой второй опыт наблюдения на выборах после протестной весны 2012 года; время летит незаметно, но быстро. На этот раз «Голос», «Гражданин наблюдатель» и «Сонар» действовали совместно, на сайтах всех трёх объединений висела одна и та же общая анкета для желающих записаться наблюдателем. Желающих, впрочем, по сравнению с 2012 годом всё равно не хватало. Сходил на лекцию о последних новациях в законодательстве (КОИБы, голосование по месту пребывания), на лекцию для новичков по второму разу ходить не стал, на ролевую игру — тоже. «Яблоко» выдало мандат члена комиссии с совещательным голосом, после чего я со страху перечитал справочник «Голоса» от корки до корки и в результате подготовился к наблюдению, пожалуй, даже лучше, чем в прошлый раз 😉

Мне достался участок № 2733, в моём районе, в пятнадцати минутах пешком от дома. Среди активных наблюдателей он числился проблемным: во время последних муниципальных выборов имели место странности при подсчёте голосов. Тем не менее из-за нехватки людей мне пришлось работать в одиночку, ещё одна девушка подошла вечером. По первоначальному плану предполагалось, что за подсчётом голосов мы будем наблюдать вдвоём, однако незадолго до окончания голосования ей пришлось уйти на другой участок, где наблюдателей не было вовсе.

Комиссия по большей части состояла из учителей той школы, в здании которой оборудовали помещение для голосования. Несколько человек были назначены со стороны, одна девушка, как оказалось, работает в Ленинке. Председатель, судя по документам, была назначена только в январе нынешнего года; чувствовалось, что правила она знает ещё не слишком уверенно. По отношению к наблюдателям вся комиссия вела себя исключительно корректно и доброжелательно — полная противоположность тому, с чем я столкнулся в 2012 году. Наблюдателей кроме меня было ещё трое. Один от Навального с мандатом от Грудинина, но не «забастовщик», отлучался на свой «родной» участок, чтобы проголосовать. Наблюдал в первый раз. Ещё двое — от Общественной палаты; девушка в основном сидела в уголке с телефоном, юноша периодически фотографировал процесс, общался с девушками из комиссии, но процедуру голосования и подсчёта голосов, судя по всему, не знал. На участке оставался до самого конца. Кроме наблюдателей присутствовала девушка, которую сами члены комиссии называли куратором от администрации, но в процесс не вмешивалась.

На улице, судя по всему, проходили народные гуляния. Музыку слышно не было, но сейсмические волны от ударных доносились. Семьи с детьми волонтёры звали на спортивный праздник позади школы. Ряженые со двора приходили голосовать. Перед входом ещё в субботу установили палатки «Мос Еда». Некоторые избиратели, проголосовав, спрашивали, где продаются пирожки. В помещении для голосования бесконечно крутили одни и те же песни про Москву — в основном советские, но в разных стилях, явно стремились «зацепить» разные категории избирателей. Это было единственное, чего кураторше удалось добиться от председательницы; никаких других увеселений непосредственно на участке она не допустила. В вестибюле школы избирателей встречал почти почётный караул из волонтёров, там же был развёрнут некий «социальный центр», но я так и не понял, что это такое. Проголосовавшим дарили значки «Я проголосовал», блокнотики и пригласительные на концерт. Насколько это повлияло на поведение избирателей — сказать сложно, но у меня всё же осталось впечатление, что они приходили прежде всего именно на выборы, а не на праздник. Значки чаще всего просто забирали с собой (надевали на улице?). Носили их в основном дети. Некоторые из взрослых цепляли значок не к одежде, а к шапке.

Использование электронных урн (КОИБов) избавило от необходимости считать явку вручную, мы просто каждые полчаса списывали показания с дисплеев. Сбоев, к счастью, не было. Народу пришло много, самый аншлаг происходил примерно с двенадцати до трёх часов — до 250 человек в час. После трёх поток заметно схлынул. По обычным заявлениям к участку прикрепились аж 384 человека, но больших организованных групп, наличие которых могло бы свидетельствовать об организованном подвозе избирателей, я не заметил. По специальным заявлениям проголосовали всего восемь человек, восьмым был я сам 😉 В списке открепившихся, присланном из ТИКа, значились 243 человека, но трое из них проживали за пределами этого участка. Кроме того, ещё по крайней мере двое «открепились»… на этот же самый участок. Специальных заявлений было выдано всего шесть, оставшиеся 14 марок комиссия в субботу погасила в моём присутствии. Основной список оказался заметно неполным, в дополнительный по ходу голосования пришлось внести больше 200 человек, проживающих в границах участка. По словам секретаря комиссии, такая ситуация повторяется уже много лет, хотя комиссия каждый раз добросовестно сдаёт дополнительные списки в ТИК, чтобы там обновили основной список. На дому проголосовали всего 19 человек, никаких странностей при этом не наблюдалось.

К КОИБам избиратели относились скорее как к необычной диковинке, но с юмором; явно сыграло свою роль и то, что на этом участке использовалась «говорящая» модель 2017 года. Очень многие по ошибке пытались опустить бюллетень отметками кверху, несколько человек сфотографировались с урной или снимали на видео процесс «поглощения» бюллетеня. Многие вступали со сканером в диалог: прощались или отвечали «пожалуйста», когда он говорил «спасибо, Вы проголосовали», махали ручкой на прощание, гладили как животное (или изображали жестом, как будто гладят), один из полицейских отдал пионерский салют 😉

Такое впечатление, кстати, что для многих избирателей тайны голосования просто не существует: не один и не два человека не только пытались опустить бюллетень в урну текстом кверху, но и несли его от кабинки для голосования перед собой текстом вперёд; спрашивали у операторов КОИБа, как правильно опускать бюллетень, опять-таки держа его таким образом, что операторам были видны их отметки. Причём дело не только в неумении пользоваться КОИБом, люди явно просто не догадываются о том, что бюллетень можно и не показывать всем подряд.

Интересна реакция членов комиссии на камеры видеонаблюдения; впервые я наблюдал это ещё в 2012 году, хотя возможно, что это связано просто с инструкциями ЦИКа. Комиссия к камерам относится как к неведомому надзирателю: не так важно продемонстрировать каждый бюллетень наблюдателям при ручном подсчёте голосов, как «показать» его камере; не так важно пролистать для наблюдателей книги со списками перед открытием участка, как продемонстрировать их обложки камере, и т. д. Иногда, впрочем, члены комиссии просто улыбаются камере, машут ручкой, обсуждают, как их сейчас собственные дети смотрят по Интернету.

Общение между избирателями и комиссией было доброжелательное, но в основном формальное. Живой разговор возникал в тех случаях, когда на участок приходили бывшие ученики членов комиссии, но на долгие разговоры у них просто не было времени, поскольку нужно было обслуживать остальных избирателей. Не обошлось без желающих поругаться. Один возмутился тем, что все прикрепившиеся с других участков должны стоять в одной очереди (хотя на самом деле их было просто очень много, а список таких избирателей по закону высылается в УИК из ТИКа одной книгой, которую нельзя разброшюровывать), и в конце концов просто ушёл. Ещё один (чисто внешне, кстати, — вылитый Ипполит из «Иронии судьбы») долго возмущался тем, что к его родителям не пришли домой с урной, хотя на самом деле был сам виноват: не почесался вовремя позвонить в комиссию и оставить заявку на надомное голосование, всё думал, что «государство само должно». Он же написал единственную жалобу.

Несколько человек пришли на участок по ошибке, причём причиной во всех случаях было слияние школ. Когда все школы в районе имеют один и тот же номер, ошибиться и в самом деле несложно…

Нарушения были, но к фатальным последствиям не привели и были вызваны скорее небрежностью или недостаточно уверенным знанием правил, чем злым умыслом. Это тоже заметно отличается от того, с чем мне пришлось столкнуться в 2012 году, когда явно более опытная председательница нарушала процедуру почти демонстративно. В этот раз самым серьёзным нарушением было несоблюдение последовательности действий при подсчёте голосов: члены комиссии ввели бюллетени из переносных урн в КОИБ сразу после погашения неиспользованных бюллетеней и только после этого приступили к подсчёту по спискам избирателей. Но результаты подсчёта по спискам под уже известное количество бюллетеней в урнах подогнать не пытались и получив явно неверную цифру, добросовестно искали ошибку.

Общий итог: к началу голосования в списки было занесено 3053 избирателя, к концу дня их число выросло до 3259. Из 2400 бюллетеней, полученных комиссией из ТИКа, 1905 выдано избирателям, остальные 495 комиссия погасила как неиспользованные. Качество бюллетеней мне удалось проверить ещё накануне в субботу, никакого типографского брака и пятен в «правильных» клетках не было. Явка, таким образом, составила 62 процента, что по крайней мере на одну пятую выше, чем в целом по стране шесть лет назад (реальная явка на выборах 2012 года по подсчётам «Гражданина наблюдателя» составила, напомню, 50 процентов, из которых 50 процентов проголосовали за Путина). Три бюллетеня избиратели унесли с собой. Путин ожидаемо занял первое место, но с огромным перевесом — 1335 голосов, или 70 процентов. Право, при таком уровне всенародного безумия никакие фальсификации уже просто не нужны. Хотя по сравнению с официальными результатами в целом по стране это даже не самый худший вариант; интересно будет дождаться итоговых данных о масштабах приписок. Второе место досталось Грудинину — 257 голосов, 13,5 процента; коммунисты хотя и растеряли свою былую популярность, но ещё не окончательно. Собчак на новенького получила 90 голосов (4,7%) и вышла на третье место, Явлинский занял четвёртое с 58 голосами (3%). В этом плане результаты на «моём» участке также отличаются от общих по стране. Жириновский уступил Явлинскому четыре голоса и оказался на пятом месте.  Недействительными КОИБ признал 49 бюллетеней; таким образом, с учётом трёх унесённых бюллетеней кандидат Против Всех получил 52 голоса и занял шестое место, обогнав Сурайкина и Бабурина, за которых проголосовало всего 29 и 15 человек соответственно. Такие же данные размещены и на сайте Мосгоризбиркома.

Интересно, что в пересчёте на общее количество избирателей число активных сторонников Путина составило таким образом примерно 44 процента, что в 1,76 раза больше, чем в целом по России в 2012 году по подсчётам «Гражданина наблюдателя». Число активных противников «стабильности», напротив, уменьшилось до 19 процентов, то есть примерно на четверть. Было ли это следствием «забастовки избирателей», ещё предстоит выяснить, хотя среди моих знакомых сторонников этой тактики оказалось немало. Кандидат по имени Лень получила 38 процентов голосов, что существенно меньше, чем в 2012 году. Таким образом, она не смогла победить в первом туре, однако уверенно вышла в паре с Путиным во второй. Если бы её преданные сторонники всё-таки пришли на участок, то результаты голосования могли бы измениться до неузнаваемости, но увы.

Поскольку ручной подсчёт голосов не производился, домой я вернулся уже в половине двенадцатого. КОИБы, безусловно, очень заметно облегчили жизнь и наблюдателям, и комиссии.

Общее настроение на данный момент, пожалуй, лучше всего описывает шутка, которую мне рассказал наблюдатель от Грудинина. Двое приятелей обсуждают, как у кого дела, один говорит: «Знаешь, я последнее время стараюсь вести здоровый образ жизни, не пью, не курю, даже на фитнес начал ходить. Очень уж хочется дожить до России без Путина». Чего и вам желаю 😉

Требуем возобновить работу Британского Совета в России! (Change.org)

Российское правительство действует в привычной уже логике. Получили по рукам в Америке за убийство Магнитского — запрещаем усыновление детей-сирот иностранцами, и по фигу, что сирот-инвалидов усыновляют в основном именно иностранцы. Получили по рукам в Европе за Крымнаш — вводим продуктовое эмбарго, и по фигу, насколько при этом вырастут цены на еду в магазинах: нет хлеба — и пирожными обойдутся, как известно. Теперь получили по рукам в Англии в связи с отравлением Скрипаля — давайте запретим ещё и Британский совет, а если это затруднит кому-то изучение английского, так оно и к лучшему, легче будет обеспечивать всенародную поддержку на выборах. Дело Скрипаля, конечно, мутное и дождаться результатов следствия, конечно, хочется, но что-то мне плохо верится в то, что за этим преступлением стоит Британский совет. Поэтому присоединяюсь к петиции в его защиту и буду очень рад, если ссылка на неё пригодится и ещё кому-нибудь 🙂

https://www.novayagazeta.ru/articles/2018/01/30/75331-volki-za-dveryu

Любопытная статья. С чем поспорить — при желании, наверное, можно найти, но в общем и целом не согласиться сложно. Когда мне говорят, что террористы — уроды, я согласен на 100 процентов: действительно, уродливее некуда. Когда мне говорят, что ИГИЛ, ХАМАС или «Хезболла» — уроды, я тоже согласен (в российских газетах на этом месте полагается волшебная фраза «запрещены в РФ», да вот беда: из трёх перечисленных организаций в России террористической признан только ИГИЛ). Когда мне говорят, что палестинцы — невинные жертвы израильской агрессии, и Израиль должен немедленно предоставить им независимость, я не согласен категорически, просто потому, что это было бы худшее, что сейчас можно сделать для подрыва безопасности Израиля. Палестинцы свою возможность создать независимое государство упустили 70 лет назад, когда встретили сирийских, иорданских и египетских оккупантов как освободителей. Во второй раз такая возможность у них, боюсь, появится нескоро, особенно пока в секторе Газа заправляет ХАМАС. Тем не менее, когда мне говорят, что Израиль должен и дальше строить еврейские поселения на Западном берегу, я не соглашаюсь и с этим — не потому, что всерьёз воспринимаю пропагандистские байки про «израильскую агрессию», а всего лишь потому, что каждое новое такое поселение — это ещё один шаг к новой войне, а не к миру. И уж тем более, когда меня пытаются убедить в том, что все мусульмане — уроды, или что каждый мусульманин — потенциальный террорист, или что сирийские и прочие беженцы едут в Европу, чтобы жить там за чужой счёт, — то и с этим я не соглашусь категорически и, надеюсь, никогда в жизни. Более того, я убеждён, что у тех, кто разделяет подобные идеи, гораздо больше общего с господами из того же ХАМАС или ИГИЛ, чем им самим кажется. Да и для безопасности Европы такие «борцы с террористами» представляют как минимум не меньшую угрозу, чем сами террористы. Хотя бы уже потому, что опасность, исходящая от террористов, очевидна из-за их безудержной жестокости, тогда как опасность «правого ренессанса» во всей его необъятной широте, от Трампа до Путина, включая всех, кто (географически) между ними, очевидна далеко не для всех.