Никак не выложу свои впечатления от шествия путиноидов 4 ноября. В «День Русского Национального Единства» я обычно работаю — из принципа, поскольку на этом «празднике» я определённо лишний: по политическим убеждениям, по ценностным ориентирам, по пятому пункту, наконец. На этот раз, однако, я работал на самом празднике — на общественных началах с группой моих знакомых, занимающихся регулярным культурологическим мониторингом разного рода митингов, как оппозиционных, так и всевозможных «путингов», «крымингов» и прочих маршей согласных. Мне выпало фотографировать шествие «Мы едины» на Тверской, организованное Народно-освободительным движением (НОД), как было сказано в анонсе на «ВКонтакте», «в поддержку национального лидера Владимира Путина». На провластных митингах я ещё не бывал, поэтому было по-своему интересно. Так уж сложилось, что мы — Восемьдесят Пять Процентов и я — живём в почти не пересекающихся мирах, и это мне на самом деле нравится, но есть и оборотная сторона: как выглядят и о чём думают жители далёкой планеты Великая Россия, я знаю главным образом понаслышке. Слетать на эту планету самому, хотя бы раз, и посмотреть на неё своими глазами имело смысл.
Должен сразу оговориться, что впечатления, изложенные ниже, скорее всего будут неполными, поскольку нам удалось изучить, по-видимому, только половину шествия — колонну НОДа и далее в сторону хвоста. Я сам успел только подобраться к НОДовцам, но так и не успел их нормально пофотографировать, однако до них добралась девушка из нашей группы, которая очень удачно опоздала к началу шествия и на территорию прошла в середине маршрута. Голову колонны мы не догнали. Причин тому было две. Во-первых, нас было просто мало — всего четыре человека, причём одному пришлось затем уехать, а мероприятие по размеру территории и числу участников, вероятно, превосходило даже митинг на Сахарова в декабре 2011‑го — излюбленный аргумент путиноидов, привыкших оперировать одними лишь количественными показателями и по возможности их накручивать. Во-вторых, на этом шествии как-то странно было организовано движение. На подходе к Манежке между проезжей частью, где шли организованные колонны, и тротуарами, где было свободнее, появился дополнительный забор с цепочкой полицейских, а тротуар у «Националя» неожиданно упёрся в выход за пределы оцепления. Чтобы пройти дальше вслед за демонстрантами, свернувшими на Охотный ряд, пришлось возвращаться далеко назад и переходить на проезжую часть, в результате чего я из середины шествия вернулся снова в хвост и на этот раз уже безо всякой надежды просочиться хоть немного вперёд. Не знаю, почему так сделали; на «белоленточных» маршах такого не было.
Центр был перекрыт намертво. Ни на Красную площадь, ни на Манежку никого не пускали, торговый комплекс под Манежкой был закрыт. Уж не знаю, с чего «они» так перетрусили, но факт.
Из отличий от предыдущих мероприятий, на которых мне довелось присутствовать, первое, что бросилось в глаза практически сразу же после прохода через рамки, заключалось, как ни странно, в цвете. На оппозиционных митингах цветовая гамма обычно довольно пёстрая, и даже на Маршах мира обилие российских флагов компенсировалось таким же обилием небесно-солнечных украинских, да и другой символики тоже было предостаточно. Здесь же — от хвоста колонны до самых НОДовцев — почти безраздельно доминировал один бесконечный триколор. Как результат, колонна на первый взгляд смотрелась однотонной и довольно «холодной», несмотря даже на то, что в российском флаге есть не только синяя, но и красная полоса, то есть оба конца спектра.
Однообразие, впрочем, наблюдалось не только в цвете. Довольно быстро стало заметно также однообразие плакатов и лозунгов. На оппозиционных акциях встречаются «серийные» плакаты, отпечатанные на принтере, но там их немного, преобладает индивидуальное творчество, продукты которого хотя нередко и уступают «промышленным» изделиям по качеству изготовления, но зато оригинальные и как правило довольно остроумные. На Тверской преобладали, напротив, именно отпечатанные плакаты. Многие, что любопытно, были напечатаны псевдорукописными шрифтами, видимо, для сходства с ручной работой, но отличие от настоящих рукописных плакатов было очевидно. Рукописные плакаты имелись, но их было меньше. К тому же большинство из них явно были изготовлены по той же технологии, что и отпечатанные. Рукописным был только собственно текст, но при приближении можно было различить, что лист бумаги разлинован в клетку простым карандашом. Следовательно, и эти плакаты делали централизованно, тексты срисовывали с готовых образцов. Если организаторы и хотели таким образом сделать своё шествие похожим по стилистике на оппозиционные, то результат выглядел откровенно жалким.
Лозунги на плакатах в большинстве своём тоже были типовые, многие из них повторялись на огромном количестве по-разному оформленных плакатов и растяжек, один и тот же лозунг мог повторяться и на печатных плакатах, и на рукописных. По-настоящему полностью оригинальные плакаты можно было пересчитать по пальцам одной руки.
В динамиках советские песни чередовались с современной «патриотической» попсой, некоторые записи повторялись по несколько раз. Начало живого концерта я пропустил.
Вообще всё шествие, за небольшим исключением, о котором я ещё скажу, больше всего напоминало классическую чисто совковую демонстрацию трудящихся: лозунги про дружбу народов, трудовые коллективы, профсоюзные колонны, делегации из регионов с символикой городов, делегации из республик в национальных одеждах. Шли в основном достаточно тихо, без кричалок, разговаривали между собой, кое-где пели под гармошку советские песни.
Позже, когда мы, забурившись в «Му-Му», сводили наблюдения воедино, выявилась ещё одна деталь. При анкетировании (я в нём не участвовал) несколько человек на вопрос, почему они пришли на это мероприятие, отвечали, что ходят «вообще на все митинги», но услышав следующий вопрос об участии в собственно политических акциях, тут же оговаривались, что не буквально на все, а только на все «праздничные» митинги, майские и ноябрьские. Только один человек откровенно признался, что пришёл по принуждению. Считать это репрезентативным показателем не приходится, поскольку анкет было не так много, но многочисленные колонны трудовых коллективов государственных предприятий (названия предприятий можно было прочесть на транспарантах, которые они несли) не оставляли сомнений в том, что далеко не все участники пришли на шествие по зову сердца. Ещё несколько человек чуть ли не на все вопросы анкеты раз за разом отвечали просто «Я патриот», причём явно не из скрытности и не из вредности: у них действительно не было ни определённых политических взглядов, ни выраженной гражданской позиции. Они совершенно искренне не понимали вопросов анкеты и не видели необходимости как-то детализировать своё «Я патриот».
Агрессии не ощущалось, не было ни антиукраинских лозунгов, ни наездов на «пятую колонну». Война заканчивается? Было бы неплохо… Сирийская тема тоже почти не эксплуатировалась, за исключением одного-единственного флага и одной-единственной кричалки, которую к тому же никто не подхватил. Поскольку большинство лозунгов были, как уже говорилось, типовыми, основные посылы мероприятия считывались достаточно быстро: Россия — многонациональное государство; наша сила в единстве — национальном, культурном, в единой истории и т. д.; пока мы едины — мы непобедимы (лозунг слово в слово спёрли у оппозиции), и мы это уже доказали (как именно — не уточнялось). Плюс, разумеется, «верим в Россию», «верим в Путина» и далее в том же духе. Довольно странно было видеть на одном мероприятии лозунги про единомыслие и про единство в многообразии, но похоже, что сами участники никакого противоречия здесь не заметили.
На общем фоне выделялись НОДовцы, казаки, «Офицеры России» в военной форме. Мы видели даже детей в форме — одного в казачьей, другого в армейской, оба дошкольного или младшего школьного возраста. Причём на обоих были не просто бутафорские костюмы, а именно полный комплект обмундирования, изготовленный по всем правилам, но под детский размер. У «офицера» даже игрушечный пистолет висел на поясе, в кобуре с портупеей.
НОДовцы вели себя активнее и настроены были более воинственно, чем те, кто шёл за ними, — они явно собрались не по разнарядке. Насколько нам удалось выяснить, выкрикивали лозунги только они. Новинкой сезона стали плакаты (и соответствующие кричалки) с требованиями отменить пункт 2 статьи 13 конституции — о запрете государственной идеологии — а также пункт 4 статьи 15 — о приоритете международного права над российским. Сами «народные освободители» рассматривали этот фундаментальный принцип международных отношений как «внешнее управление», но примечательно, что их «кураторы» из администрации президента таким образом невольно признали, что политика России в последнее время действительно плохо согласуется с нормами международного права. Причём их же собственный аргумент о том, что американцы и европейцы, дескать, не намного лучше, им самим уже не кажется таким убедительным, как раньше.
Общее впечатление, надо сказать, довольно тухлое. Опыт получился интересный, но само мероприятие, задуманное как «наш ответ оппозиции», выглядело по-советски скучно, казённо и убого. Это определённо не та великая Россия, в которой мне хотелось бы жить. Моя Россия богаче.
