Вот я и стал совершеннолетним хоббитом. Есть повод оглянуться назад 😉
Я родился в 1982 году, на излёте эпохи застоя. После моего рождения Брежнев прожил ещё семь месяцев 😉
Когда мне было около года, Андропов как раз принялся бороться с нарушениями трудовой дисциплины на производстве. Маме приходилось брать с собой паспорт, даже когда она спускалась в магазин на первом этаже нашего дома — на случай облавы, чтобы было подтверждение, что у неё действительно грудной ребёнок и она не прогуливает работу.
Когда мне было три года, началась Перестройка. Родители выписывали столько журналов, что пришлось вешать на стену график их поступления. Мы до сих пор ещё не до конца разобрали залежи этих журналов…
В телевизоре появилась первая независимая новостная программа. Как ни странно сейчас об этом вспоминать, но называлась она «Вести» 😉
В семь лет мы с отцом впервые в моей жизни пошли на выборы, проголосовали за Черниченко 😉 Это были первые альтернативные выборы в истории Союза.
В садике, куда я ходил, воспитатели специально повесили новый радиоприёмник, чтобы удобнее было «слушать съезд» (народных депутатов). Помню, как меня удивило то, насколько одинаковыми словами они и родители объясняли, что это такое. Отец на мой вопрос, о чём говорят эти люди в телевизоре, ответил, что они обсуждают, почему в магазинах ничего нет. Спустя буквально пару дней воспитательница сказала что-то вроде того, что сейчас они там, на съезде, во всём разберутся, «и опять появятся в продаже и сыр, и молоко».
Пустые полки в магазинах я тоже помню.
В первом классе нас приняли в октябрята. Приёма в пионеры я уже не дождался ;-(
Когда мне было девять лет, по Мичуринскому проспекту колонной прошли танки, на улицах появились армейские патрули, в телевизоре все передачи кроме новостей заменили на бесконечное «Лебединое озеро». Отец поехал защищать Белый дом…
Несколькими днями позже он в первый раз повёл меня на митинг. Помню толпу народа, баррикады вокруг Белого дома, голос Ельцина, говорившего что-то про победу демократии, крики «Долой КПСС!». Стоять на одном месте было скучно, мы пошли гулять вокруг здания и смену флага прозевали. Когда мы уходили к метро, на флагштоке вместо красного с синей полосой флага РСФСР уже развивался бело-сине-красный триколор.
Спустя ещё четыре месяца Советского Союза не стало. Родители говорили (без энтузиазма), что в магазинах «скоро всё появится. Подорожает — и появится».
Подорожало настолько, что купюры с адекватным номиналом не успевали пустить в обращение. По совету родителей я вскрыл обе своих копилки, чтобы использовать их содержимое до того, как оно окончательно обесценится. У деревянного гриба пришлось отпаривать шляпку, а гипсовую свинью разбивать не хотелось — подарок от невестки на десять лет, с аккуратно процарапанным на животе поздравлением… Пришлось так же аккуратно проделать в животе дырочку и высыпать оттуда монетки 😉
Не помню точно, когда именно перестала выходить программа «Время», но хорошо помню, как это выглядело. Вместо привычной заставки на Первом канале появилась непонятная надпись «ТВ-Информ», после чего диктор объявил, что программы «Время» больше не будет, а новости теперь будут выходить в прямом эфире, без цензуры. Саму информационную программу вели, как и раньше, два человека, мужчина и женщина, но теперь они советовались между собой, обменивались бумажками — они явно хотели показать, что они действительно в прямом эфире, а не в записи, как раньше.
Где-то в эти же беспокойные месяцы мама дала мне почитать незнакомую нам обоим книжку незнакомого нам обоим автора. Книжка принадлежала их с отцом коллеге по работе. На титуле стояла интригующая надпись: «Джон Рональд Руэл Толкиен. Хранители. Летопись первая из эпопеи „Властелин колец“». Отдалённые последствия её прочтения вы можете наблюдать на этом сайте 😉
Времена между тем менялись стремительно. По выходным мы с отцом ходили за картошкой на рынок у метро «Юго-Западная» (минут сорок пешком от моего дома). Зимой продолжали кататься в Подмосковье на лыжах, но таких, как мы, было немного, по сравнению с предыдущими зимами лес заметно обезлюдел. Маленьких детей во дворе год от года становилось всё меньше.
На причитавшиеся моей семье четыре приватизационных ваучера отец купил сорок акций чекового инвестиционного фонда «Московская недвижимость». Сертификаты на моё имя и сейчас лежат в одном из ящиков моего стола, хотя сам фонд, как и другие ему подобные, давно уже стал историей ;-(
Историю, кстати, мы в пятом классе ещё изучали по советскому учебнику, хотя и времён Перестройки, так что в один прекрасный день нам задали подготовить доклад о ком-нибудь из героев Гражданской войны. Последовал долгий и трудный вечерний разговор с мамой, в результате которого ей наконец-то удалось пошатнуть ту верность коммунистической идее, которую в нас воспитывали ещё в садике. С тех пор я стал антисоветчиком 😉
Мне было одиннадцать лет, когда неожиданно замолчали почти все телеканалы кроме Второго, который продолжал вещание с Шуховской башни и передал тревожные новости: вооружённые сторонники Верховного совета штурмуют Останкино и московскую мэрию, в городе объявлено чрезвычайное положение, введён комендантский час. До обстрела Белого дома из танковых орудий оставалось меньше суток…
В этой малой гражданской войне в центре Москвы, в отличие от 1991 года, мои родители не участвовали. Сейчас, двадцать два года спустя, мне кажется, что они были правы.
Несколькими месяцами позже очень немодный ныне Джордж Сорос попытался поддержать российских учёных небольшими грантами. Мой отец свой грант вложил в недавно появившиеся в продаже акции АО «МММ» — единственный на тот момент способ вложения денег, позволявший получить доход, превышающий инфляцию. Мои скромные инициалы в те месяцы были актуальны, как никогда 😉 Мы оказались в числе первых вкладчиков, а главное — вовремя успели продать часть акций, поэтому не остались в убытке, когда «МММ» лопнул. На вырученные деньги съездили летом в пансионат на Клязьме и буквально за день или два до того, как всё кончилось, купили черепаху. Назвали Мариной Сергеевной — в честь персонажа рекламы «МММ». Она прожила с нами двенадцать долгих лет…
Спустя ещё полгода началась продолжающаяся и поныне «операция по восстановлению конституционного порядка». Слово «война» в нашей семье первой произнесла бабушка. После двух лет на фронте она знала, что это такое…
Выбор профессии оказался делом долгим и трудным, поскольку, будучи почти круглым отличником, я интересовался буквально всем и старательно штудировал «Малую советскую энциклопедию». Родители мне говорили «Учись поменьше» 😉 Хотел стать физиком микромира, но уже девятый класс показал, что серьёзная физика мне не по зубам. Интересовался компьютерами (и продолжаю интересоваться до сих пор) но с идеей пойти по стопам старшего брата-программиста, выпускника МИРЭА, пришлось распрощаться в десятом классе, когда стало ясно, что и математические мои способности уже на пределе. На юриста я тоже не тянул.
Оставалась история. Одним из первых толчков было, по-видимому, знакомство с книгами Суворова (того, который Виктор ;-)) — в тринадцать лет. Тогда же мне довелось попасть на выставку рассекреченных документов, приуроченную к пятидесятилетию Победы. Там были: оригинал пакта Молотова — Риббентропа, карта раздела Польши к советско-германскому договору о дружбе и границе с размашистой подписью Сталина, решение Политбюро о расстреле польских офицеров…
Суворов нынче тоже не в моде. Особенно умиляет то упорство, с которым нынешние «патриоты» из принципа называют его исключительно по фамилии — Резуном — словно пытаясь таким образом подчеркнуть его «истинную сущность». Но хотя моё собственное отношение к его идеям успело за эти годы стать более сложным и взвешенным, я по-прежнему благодарен ему уже за одно то, что его книги пробудили у меня интерес к истории войны. Что Советский Союз по крайней мере в мае-июне 1941 года готовился к нападению на Германию, я, впрочем, тоже до сих пор считаю хотя окончательно и не доказанным, но в высшей степени вероятным.
В одиннадцатом классе пошёл на подготовительные курсы РГГУ. После школы поступил и в сам университет. В первом потоке сдавал экзамены на архивоведение, совсем не провалился, но нескольких баллов недобрал. Сказалось отсутствие опыта, да и пятёрка за первый экзамен подействовала несколько расхолаживающе 😉 Пришлось сдавать экзамены повторно во втором потоке, в результате поступил на антропологическую историю России, на которую конкурс был ещё выше, чем на архивоведение 😉
Грешным делом, выбор именно в пользу РГГУ был обусловлен не только тем, что РГГУ — это Афанасьев, но и тем, что в РГГУ не надо было сдавать сочинение по литературе 😉 Тем не менее о своём выборе я не жалел никогда. Мне посчастливилось попасть в этот университет в едва ли не лучшие его годы. По насыщенности событиями и впечатлениями с временем, проведённым в РГГУ, может сравниться разве что поездка в Америку. Мне достались замечательные преподаватели и замечательные сокурсники. Увы, некоторых из них с нами уже нет. Большинство, слава Богу, живы и продолжают работать.
Между тем времена продолжали меняться. На первом курсе я оказался в числе тех, кого Шендерович метко и остроумно назвал совершенно летними, то есть тех, кого Ельцин своей преждевременной отставкой лишил возможности проголосовать на очередных президентских выборах. Проголосовать против Путина мне впервые удалось лишь в 2004 году, когда выборы уже начали становиться «волшебными».
В каникулы между первым и вторым курсами в первый (и надеюсь, не в последний) раз съездил в Исландию. Это была моя первая самостоятельная поездка за границу. Пришлось собрать воедино все мои тогда ещё не слишком уверенные знания в области английского языка и для подстраховки прихватить с собой словарь 😉
В то же лето я впервые побывал в Карелии — в качестве подсобного рабочего при отцовской геологической экспедиции. Эта запись стала первой в моей трудовой книжке — так же, как и у старших братьев. Вторая аналогичная поездка состоялась между вторым и третьим курсами 🙂
В 2004 году окончил университет, в 2007‑м — аспирантуру. В январе 2008‑го устроился на работу в ИНИОН. Зарплату научных сотрудников к тому моменту как раз ощутимо повысили (путём сокращения штатов), хотя по большому счёту она и сейчас остаётся единственной успешно внедрённой в России нанотехнологией ;-(
Месяц с небольшим спустя на очередных совсем уже «волшебных» выборах произошло долгожданное удвоение ВВП 😉 Ещё через несколько месяцев Россия впервые со времён Афганистана ввязалась в войну за пределами своей территории. Я в эти дни был у родственников на даче, где кроме Первого и Второго каналов ничего не ловилось, так что пришлось по несколько раз на дню слушать их тошнотворные тридцатиминутки ненависти к Грузии. Мне повезло — в Абхазии я успел побывать ещё в 1988 году. Следующий раз, похоже, будет не скоро…
В 2009 году впервые съездил в Израиль. Понравилось 😉 Такой концентрации Бога я не чувствовал больше нигде. «Синдром Иерусалима» — явление распространённое; в моём случае он выразился в том, что в Иерусалиме мне всё время хотелось петь 🙂
В начале 2010 года впервые сделал доклад на Большом Толкиновском семинаре в Петербурге и заодно к немалому удивлению обнаружил, что практически перестал бояться сцены. Некоторое время спустя это подтвердил и опыт выступления на конференции в РГГУ, приуроченной к 65-летию Победы (борцы с фальсификаторами истории, по счастью, заседали на отдельной секции в другом помещении). Это была действительно приятная новость: в прежние годы страх перед публичным выступлением здорово мне мешал.
Поездка на конференцию в Будапешт летом 2011 года была моей первой зарубежной командировкой. В первый раз я провёл несколько дней в иностранном городе совсем один. Поездка в Израиль осенью того же года была первой туристической поездкой в относительно «диком» режиме — с самостоятельным бронированием билетов и гостиниц, поездками по стране на обычных междугородных автобусах и т. д. В ноябре того же года мне довелось пообщаться в Москве с коллегами из Венгрии; по ходу дела выяснилось, что на английском я говорю уже достаточно свободно. Год спустя это позволило мне стать «иностранным агентом», отправившись в командировку в США на настоящие деньги Госдепа 😉
Пока я был в Израиле, наш двухголовый президент решил поменять головы местами. Сразу несколько моих знакомых, ранее не ходивших на выборы, на этот раз решили проголосовать. После выборов, как и предыдущие, в высшей степени «волшебных», я начал ходить на митинги. Вот только первую Болотную проболел, увы. На президентские выборы 2012 года отправился уже в качестве наблюдателя.
В октябре того же года уехал на шесть с половиной месяцев в Америку. Отличная вышла поездка — и в профессиональном отношении, и во всех остальных тоже.
В конце прошлого года получил повышение до старшего научного сотрудника. 30 января нынешнего — моё рабочее место и пол-библиотеки в придачу уничтожил пожар.
Что поделаешь — жизнь продолжается. Уж не знаю, удастся ли мне отметить свой одиннадцатьдесят первый день рождения, но к тридцать третьему багаж вроде набирается неплохой. Будем на связи 🙂
