- Мухутдинов А. А. Политический Красный Крест. — М.: БОС, 2015. — 127 с.
- Лоу К. А. Человеколюбие и государственный суверенитет: выступления Красного Креста в защиту политических заключённых в Советской России, 1921—1923.
Lowe K. A. Humanitarianism and national sovereignty: Red Cross intervention on behalf of political prisoners in Soviet Russia, 1921—3 // Journal of contemporary history. — L. etc., 2014. — Vol. 49, № 4. — P. 652—674.
В реферируемых работах А. А. Мухутдинова (МГУ) и К. А. Лоу (университет Лэсли, США) описываются усилия по оказанию помощи политическим заключённым в ранней Советской России, предпринимавшиеся на протяжении 1918—1923 гг. двумя организациями: Международным комитетом Красного Креста (МККК) и Московским обществом помощи политзаключённым, известным также как Политический Красный Крест (ПКК). Важно учитывать, что ПКК не являлся участником Международного движения Красного Креста, его деятельность стала продолжением чисто российской традиции общественной помощи политзаключённым, зародившейся ещё при Александре III: первая такая организация была создана бывшими чайковцами (одно из течений в народничестве) в 1870‑е годы в Санкт-Петербурге, а в 1881 г. появилось Общество Красного Креста «Народной воли». Таким образом, помощь заключённым в первые годы советского режима пытались оказывать сразу два общественных движения, которые, не будучи связаны друг с другом напрямую, тем не менее не только оба использовали в названии слова «Красный Крест», но и придерживались сходных ценностей. Исследования Мухутдинова и Лоу позволяют сопоставить их опыт и результаты их деятельности.
Работа Мухутдинова (1), посвящённая истории Московского общества помощи политзаключённым — Политического Красного Креста в 1918—1922 гг., основана главным образом на документах этой организации, а также на личных фондах Е. П. Пешковой и Н. К. Муравьёва, хранящихся в Государственном архиве Российской Федерации. Автор использует и различные опубликованные источники, но содержащаяся в них информация довольно фрагментарна.
Книга состоит из введения, двух глав и заключения. Собственно история Политического Красного Креста рассматривается в первой главе, автор подробно описывает условия, в которых возникла эта организация, её структуру и деятельность, персональный состав, источники финансирования, обстоятельства ликвидации. Вопреки названию, на практике деятельность ПКК не ограничивалась столичным регионом: в Москве содержалось немало заключённых из других частей страны, да и москвичи нередко ссылались в другие города. Сохранились сведения о контактах между московским ПКК и несколькими инициативными группами в провинции, пытавшимися создать у себя аналогичные общества. Довольно большое число участников ПКК позволило сформировать разветвлённую систему комиссий и наладить поистине всестороннюю помощь заключённым, не только материальную, но и правовую. Юридическая комиссия общества, по словам автора, фактически выполняла «работу адвокатской коллегии» (1, с. 68). За годы существования ПКК его юристы успели помочь тысячам арестованных, до 25% из них были освобождены по ходатайствам общества.
Председателем ПКК был избран Н. К. Муравьёв, его заместителем стала Е. П. Пешкова. Ещё одним известным руководителем общества был М. Л. Винавер; именно он в январе 1918 г. по заданию инициативной группы получил разрешение на его создание у тогдашнего наркома юстиции И. З. Штейнберга.
Пока продолжалась Гражданская война, правительство, испытывающее острый дефицит ресурсов, вынуждено было мириться с деятельностью ПКК. Уполномоченным общества даже были выданы специальные пропуска, дававшие право на посещение тюрем. Ситуация изменилась в 1921 г., когда большевики после окончания широкомасштабных боевых действий взяли курс на окончательное свёртывание политической конкуренции и независимой общественной активности. Формального запрета ПКК не последовало, но его юристам так и не удалось зарегистрировать общество по новому законодательству, и в конце 1922 г. оно было вынуждено прекратить свою деятельность.
Во второй главе приводятся результаты количественного анализа опросных листов заключённых, обширный комплекс которых отложился в архивном фонде Политического Красного Креста. Они содержат весьма разнообразную информацию и таким образом представляют собою ценнейший массовый источник, позволяющий составить коллективный портрет лиц, подвергавшихся политическим репрессиям в период Гражданской войны, включая не только образованное меньшинство, но и «безмолвное» большинство, о составе и опыте которого до сих пор почти ничего не известно. Анализ носит экспериментальный характер, его основной целью было исследовать возможности дальнейшего изучения данного комплекса источников. По этой же причине для расчётов использовалась небольшая случайная выборка из 100 опросных листов. Проведённые расчёты позволяют сделать интересные выводы о половозрастном и социальном составе политзаключённых, условиях содержания в местах лишения свободы и др.
Политические репрессии, первоначально направленные лишь против явных антагонистов нового режима, довольно быстро распространились сперва на представителей других левых движений, а затем и на совершенно аполитичных граждан. Анализ опросных листов показывает, что большинство политзаключённых были уже людьми семейными, их арест оставил без пропитания их иждивенцев на воле. Молодёжь, впрочем, также составляла существенную часть от общего числа арестованных. Крупнейшей профессиональной группой являлись лица физического труда, однако образовательный уровень политзаключённых был в целом довольно высоким; отчасти это объясняется тем, что в экстремальных условиях Гражданской войны и «военного коммунизма» многие лица с высшим и средним образованием вынуждены были сменить сферу деятельности на менее квалифицированную.
Подводя итоги своего исследования, автор отмечает, что деятельность ПКК во многом отражала мировоззрение русской интеллигенции и по сути представляла собой попытку продолжить дореволюционные традиции благотворительности и помощи нуждающимся, включая тех, кто подвергся преследованию за свои политические взгляды. В условиях Гражданской войны, однако, прежний опыт помогал далеко не всегда, поскольку новая власть руководствовалась собственными законами и при необходимости без колебаний их нарушала. В такой ситуации наиболее эффективными стали не формальные процедуры, а непосредственные контакты активистов ПКК с различными высокопоставленными лицами в большевистской администрации. Значение юридической помощи политзаключённым в том правовом вакууме, который образовался после прихода большевиков к власти, заметно снизилось по сравнению с имперским периодом, подобная помощь оказывалась по-настоящему важной лишь в отдельных наиболее вопиющих случаях. С оглядкой на дореволюционный опыт составлялся и устав организации, содержавший, в частности, детально прописанную процедуру её ликвидации. Как отмечает автор, эти усилия юристов Политического Красного Креста не спасли его от уничтожения, поскольку элементарный бюрократический произвол позволил властям ликвидировать общество, не прибегая к сложным формальностям.
В статье Лоу (2) описываются попытки Международного комитета Красного Креста получить право на оказание помощи политическим заключённым в РСФСР — СССР, предпринимавшиеся в 1921—1923 гг. Эта кампания была составной частью и в своём роде кульминацией более широких усилий Красного Креста, направленных на то, чтобы расширить сферу применения норм международного гуманитарного права, зафиксированных в Гаагских и Женевских конвенциях, распространив их действие на все категории населения, а не только на солдат действующей армии в военное время. Автор рассматривает дебаты по данному вопросу на международных конференциях Красного Креста в 1912 и 1921 гг. и далее прослеживает использование Международным комитетом Красного Креста различных публичных и частных каналов для получения доступа в места лишения свободы в Советской России и защиты политзаключённых. Провал этих усилий вынудил движение вернуться к модели взаимоотношений с национальными правительствами, принятой до 1914 г., что фактически развязывало руки тоталитарным режимам в осуществлении массовых репрессий и геноцида против собственных граждан и имело самые трагические последствия в 1930‑е — 1940‑е годы.
В первой части статьи описываются изменения в идеологии Международного Красного Креста, сделавшие возможными попытки МККК защищать политзаключённых. Поскольку в организационном плане движение состояло из национальных обществ Красного Креста, предполагалось, что каждое из них будет осуществлять свою деятельность во взаимодействии со своим правительством. Это обеспечивало движению широкие возможности в оказании помощи раненым, военнопленным и другим жертвам войны, но одновременно ограничивало его сферу деятельности войнами между государствами, поскольку во время гражданских войн и других внутренних вооружённых конфликтов правительства обычно рассматривали своих противников как обычных преступников, а помощь им со стороны международных организаций — как вмешательство во внутренние дела своей страны. Вопрос об оказании помощи жертвам гражданских войн обсуждался на IX конференции Международного Красного Креста в 1912 г. Идею поддержали делегаты Американского Красного Креста (они ссылались на опыт Войны за независимость, а также Гражданской войны в США, которую федеральное правительство рассматривало как конвенциональную войну между двумя армиями) и ряда латиноамериканских государств, но широкой поддержки инициатива так и не получила. Против выступило, среди прочих, и Российское общество Красного Креста, тесно связанное с царским правительством. Только X конференция в 1921 г., учитывая опыт Первой мировой войны и последовавшей за нею серии локальных войн 1918 — начала 1920‑х годов в Восточной Европе и на территории бывшей Российской империи, признала, что правом на получение помощи обладают жертвы любых вооружённых конфликтов, включая внутренние, и что государственный суверенитет не должен рассматриваться как достаточное основание для ограничения такой помощи.
Опираясь на эти решения, МККК в 1921—1923 гг. неоднократно пытался добиться от советского правительства права на доступ в тюрьмы и лагеря, где содержались политзаключённые, и на оказание им помощи, включая юридическую. На первых порах контакты осуществлялись через Советский Красный Крест, но окончились неудачно, поскольку большевистский режим чувствовал себя уже достаточно уверенно и мог позволить себе не считаться с мировым общественным мнением. Разобщённость международного сообщества не позволила МККК объявить предоставление доступа к политзаключённым обязательным условием предоставления РСФСР международной помощи во время голода в Поволжье; провалились и попытки поднять этот вопрос на Генуэзской конференции 1922 г. В 1923 г. МККК признал своё поражение и отказался от дальнейших усилий. Возможность оказывать помощь жертвам гражданских войн и политзаключённым Международный Красный Крест получил лишь после Второй мировой войны.
Опубликовано в реферативном журнале: Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 5, История / РАН. ИНИОН. Центр социальных науч.-информ. исслед. Отд. истории. М., 2016. № 3. С. 99—104.