Опубликовано в реферативном журнале: Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 5, История / РАН. ИНИОН. Центр социальных науч.-информ. исслед. Отд. истории. М., 2012. № 4. С. 98—104.
ПОЛИТИЧЕСКАЯ БИОГРАФИЯ А. И. МИКОЯНА
(СВОДНЫЙ РЕФЕРАТ)
1. ПАВЛОВ М. Ю. Анастас Микоян: Полит. портр. на фоне сов. эпохи. — М.: Междунар. отношения, 2010. — 415 с.: ил.
2. ГЛУЩЕНКО И. В. Общепит: Микоян и сов. кухня. — М.: Изд. дом. гос. ун та — Высш. шк. экономики, 2010. — 239 с.: ил.
Основанная на многочисленных архивных материалах книга М. Ю. Павлова представляет собой политическую биографию единственного высокопоставленного советского чиновника, сорок пять лет состоявшего в Центральном комитете партии и пережившего «трудную и порой смертельно опасную игру кремлёвских обитателей от В. И. Ленина до Л. И. Брежнева» (1, с. 11), — А. И. Микояна. Исследование охватывает период наиболее активной его деятельности — с 1926 по 1966 год.
Сталин познакомился с Микояном в 1919 г. и сразу сумел оценить его организаторский талант, удивительную работоспособность, исполнительность и, главное, — отсутствие личных амбиций и желания верховенствовать. Будущий вождь не ошибся в будущем наркоме, приобретя в его лице своего последовательного сторонника, деятельного участника борьбы со всеми группировками внутрипартийной оппозиции. Тем не менее от непосредственного участия в репрессиях 1930‑х годов Микоян всячески старался дистанцироваться, хотя удавалось ему это далеко не всегда. Павлов отмечает: «Микояна, судя по его официальному поведению в те годы, не назовёшь антагонистом Сталина в политике террора. Но можно утверждать точно, к когорте „организаторов“ чисток он не принадлежал. По возможности Микоян стремился предотвращать репрессии в подконтрольных ему ведомствах» (1, с. 90). Считая, что в сталинском окружении невозможно найти открытых противников террора (все так или иначе были «повязаны кровью»), автор предлагает оценивать Микояна прежде всего по его делам на поприще народного хозяйства.
Летом 1926 г. А. И. Микоян возглавил объединённый Наркомат внешней и внутренней торговли. Павлов особо акцентирует внимание читателя на том, что Микоян беспрецедентно долго отказывался от этого назначения, мотивируя свой отказ молодостью (ему было 30 лет) и неопытностью, но был вынужден подчиниться партийной дисциплине, став самым молодым наркомом. Наркомторг являлся одним из важнейших советских наркоматов: получать необходимую для проведения индустриализации валюту предполагалось за счёт интенсивного экспорта пушнины, нефтепродуктов, лесоматериалов и зерна. Уже в первый год своего назначения Микоян организовал работу наркомата так, что внешняя торговля дала активное сальдо. При этом молодой нарком заботился о создании коллектива опытных служащих и даже пытался сохранить в своём ведомстве «старых» работников. Частично оправдывая чрезвычайные меры при проведении хлебозаготовок в 1928 г. как вынужденные, всё же подчёркивал их временный характер, выступал против свёртывания НЭПа. Тем не менее, «когда Сталин пересматривает взгляды и принимает открытый курс на ликвидацию нэпа, инициировав насильственное изъятие хлеба и репрессии в отношении крестьян, Микоян, выступавший до этого за гибкие меры, оказывается на его стороне» (1, с. 50—51). В то же время, считает автор, поддерживая идею увеличения добычи золота, экспорта нефти и леса, нарком торговли преследовал в том числе и цель разгрузки сельского хозяйства и тем самым облегчения жизни крестьянства.
Когда в 1930 г. Микоян становится главой Наркомата снабжения, а через четыре года — Наркомата пищевой промышленности, на его долю выпадает «распределение с помощью карточной системы в условиях хронического дефицита мизерных запасов продуктов питания и предметов широкого потребления» (1, с. 67) и налаживание внутренней торговли, а также снабжение армии и создание мобилизационных запасов продуктов питания. Именно глава Наркомснаба в 1933 г. предложил разрешить рабочим огородничество, что значительно улучшило положение с их снабжением. В тридцатые же годы практически благодаря инициативе Микояна в СССР началось быстрое развитие пищевой промышленности: разворачивается строительство различных пищевых предприятий, в Москве организуется проектный институт «Гипромясо», создаются новые отрасли (консервная, маргаринная, майонезная, витаминная, производство соков и мороженого), вырабатываются стандарты качества (некоторые из них действуют и поныне). И хотя приоритет в стране оставался за тяжёлой индустрией, Микоян стремился отстаивать интересы своего ведомства, изыскивая средства на покупку нового оборудования и расширение производства. Благодаря этим его усилиям, а также наступившей некоторой стабилизации в сельском хозяйстве, удалось с началом 1935 г. отменить в стране карточную систему.
Будучи с ноября 1938 г. главой Наркомвнешторга, Микоян в 1939—1940 гг. вёл переговоры с представителями гитлеровской Германии о торгово-кредитном соглашении. Причём вёл их настолько неуступчиво, заботясь об интересах СССР, что немецким представителям приходилось порой жаловаться на него непосредственно Сталину. «Во время переговоров Микоян неоднократно подчёркивал, что советское руководство готово вести поставки требующихся Германии товаров только при условии закупки у немцев образцов новейшей военной техники и необходимого заводского оборудования» (1, с. 128). Соглашение было подписано 11 февраля 1940 г. В целом оно было выгодно обеим сторонам, хотя автор и уверен, что немцы получили гораздо меньше, чем рассчитывали.
В 1939 г. Сталин втайне даже от ближайших сподвижников поручил Микояну создание особых государственных запасов стратегически важного сырья и материалов. По предложению Микояна для этого было создано Управление государственных запасов при Наркомвнешторге. В условиях строгой секретности за короткое время за границей было закуплено и заложено на склады Внешторга остродефицитных товаров и сырья на сумму 1 278 300 000 рублей. Эти запасы очень пригодились промышленности, когда началась война.
С началом войны обязанности Микояна ещё больше расширились: Сталин возложил на его плечи решение таких стратегически важных взаимосвязанных вопросов, как проблемы эвакуации (в 1941—1942 гг. было эвакуировано в тыл около 17 млн. человек), снабжения армии и тыла (в том числе блокированного Ленинграда), заготовки сельскохозяйственных продуктов; как глава Внешторга, Микоян ведал также торгово-экономическими переговорами, доставкой и распределением грузов по ленд-лизу. «Достижения Микояна в этой сфере были столь бесспорными, что ещё в сентябре 1943 года, в разгар боевых действий, „за особые заслуги в области постановки дела снабжения Красной Армии продовольствием, горючим и вещевым имуществом в трудных условиях военного времени“ ему было присвоено звание Героя Социалистического Труда» (1, с. 156).
По окончании войны Микоян продолжал заниматься ключевыми вопросами экономики, хозяйства и внешней политики, по-прежнему оставаясь в числе «тех членов Политбюро и правительства, кто стоял над всеми, без исключения, властными структурами страны» (1, с. 200). Однако Сталин всё чаще критикует его действия. Осенью 1952 г. положение Микояна стало угрожающим. Автор считает, что вождь, по всей видимости уже решив окончательно избавиться от своих самых давних соратников, чтобы укрепить свою единоличную власть, готовил против них новый показательный процесс. Только смерть Сталина спасла Микояна от судьбы Бухарина, Рыкова и других, репрессированных ранее.
Не стремясь ликвидировать партийную монополию на власть в государстве, выступая за преодоление крайностей и коллективное руководство, Микоян стал одним из инициаторов десталинизации и реабилитации жертв террора. «Главное его достижение, — пишет автор, — заключается в том, что при появлении первой же возможности он встал во главе процесса, прекратившего политику государственного терроризма» (1, с. 107).
Находившемуся на вершине властной пирамиды и обладавшему недюжинным дипломатическим талантом Микояну за годы его государственной службы не раз приходилось заниматься внешнеполитической деятельностью и при Сталине, и, особенно, при Хрущёве. Причём очень часто он был единственным, кто спорил с Хрущёвым по внешнеполитическим вопросам и добивался смягчения его политики. Совершив более семидесяти зарубежных поездок в 36 стран, Микоян занимался не только налаживанием экономических и дипломатических связей, но и урегулированием международных конфликтов (в Венгрии в 1956 году; Карибский кризис 1962 года). Благодаря его активности в международных переговорах его не раз принимали за границей за министра иностранных дел.
В июле 1964 г. Микоян был назначен председателем Президиума Верховного совета СССР, но долго работать в этой должности ему не пришлось: уже в декабре 1965 г. он, не одобряя политику Брежнева, подал прошение об отставке.
Своеобразным продолжением монографии М. Ю. Павлова является историко-культурологическая работа И. В. Глущенко (2), в которой автор, не оценивая Микояна как политического деятеля, рассказывает только об одной из граней его деятельности, а именно о создании им почти с нуля пищевой промышленности СССР. В дореволюционной России пищевой промышленности как таковой не было. Существовали скотобойни, некоторое количество сахарных заводов, полукустарные кондитерские фабрики и пекарни с использованием ручного труда. Пища в основном готовилась дома по индивидуальным рецептам. Но и это немногое было разрушено за годы войны, революции и «военного коммунизма». К 1930‑м годам промышленным хлебом снабжалось только 40% городского населения. Построение индустриального общества требовало и индустриального производства продуктов питания. Лозунг «Освободим женщину от кухонного рабства!», потеряв налёт революционной романтики, подразумевал прежде всего высвобождение женщины для использования её труда в промышленности. Причём, как пишет Глущенко, индустриализация пищевой промышленности была характерна в ХХ веке не только для России — страны Западной Европы и США тоже развивали индустриальные технологии производства продуктов питания. Особенно в этом преуспели США, которые стали для Микояна образцом.
29 декабря 1933 г. в Москве вступил в строй знаменитый Микояновский мясокомбинат (год спустя получивший имя наркома), построенный по проекту видного американского проектировщика мясокомбинатов. К нему Микоян питал, по словам автора, «особую нежность»: «Не только потому, что это предприятие впоследствии гордилось масштабами производства и качеством продукции, но и потому, что оно послужило прообразом, своего рода моделью для многих других предприятий, возникших на территории Союза. И эта модель была не только технологической. Ничуть не в меньшей степени комбинат оказался моделью организационной и, как выясняется, даже идеологической» (2, с. 100). Мясокомбинат имел стратегическое значение. Во время войны на нём стали производить многие пищевые концентраты (овсяный, гороховый, чечевичный супы, пшеничную, чечевичную, рисовую каши, различные кисели и др.).
Создание комбинатов, подобных московскому, позволило снабжать советских людей достаточно разнообразной, хотя и стандартной, мясной продукцией. Изменилась вся система питания. Например, по всей стране, во всех слоях советского общества распространился и буквально стал символом хорошей жизни такой продукт, как колбаса, которая до революции вовсе не была продуктом массового потребления. «По наличию колбасы в магазинах оценивался статус города, отношение власти к его жителям» (2, с. 106).
В 1936 г. Сталин отправляет Микояна на два месяца в США с целью ознакомления с предприятиями пищевой промышленности, закупки оборудования и образцов продукции. Из Америки нарком привёз идею и технологию промышленного хлебопечения и производства мороженого, а также томатного сока, который прежде в России не употребляли, и многое другое. Поражённый продающимися буквально на каждом шагу булочками с котлетой, Микоян загорелся мечтой наладить в СССР производство «хамбургеров», но помешала война. Однако массовое производство стандартных котлет всё же было налажено. «Это были, конечно, не гамбургеры, — иронично замечает автор, — а те знаменитые котлеты по шесть копеек, которые весь народ знает, как „микояновские“. Так что наши котлеты — это гамбургеры, недоразвившиеся до полноценных» (выделено в тексте) (2, с. 88). В наше время московский мясокомбинат начал выпуск гамбургеров — мечта Микояна сбылась. Удивили его и домашние холодильники (тогда их называли «холодильными шкафами»). Вернувшись из Соединённых Штатов, нарком уговаривал Сталина наладить их производство в СССР, но уговорить его удалось лишь после войны. Первые советские холодильники оказались на редкость долговечными и надёжными, а отношение владельцев к ним было «бережно-восторженное».
Анализируя стиль работы Микояна в 1930‑е годы, Глущенко отмечает его стремление контролировать абсолютно всё: рецептуру и запуск в производство новых видов продуктов, тару, в которую эти продукты будут упаковываться, даже этикетки на этой таре (до сих пор сгущённое молоко продаётся с бело-синими этикетками, утверждёнными когда-то наркомом пищевой промышленности). Причём Микоян считал, что только так и должно быть, потому что только так он может гарантировать ответственность своего наркомата за качество продукции всех его комбинатов и фабрик. «Ни один продукт не выпускался ни одним предприятием, пока мне не давали его на пробу, — утверждал он. — Я пробовал все» (цит. по: 2, с. 52). И это присуще не только Микояну, это была та самая система руководства времён первых пятилеток, когда «лидеры страны и руководители промышленности не просто вмешивались в дела нижестоящих организаций, но и непосредственно занимались решением их вопросов. […] Лидеры постоянно предпринимают титанические усилия, чтобы заставить страну развиваться. Они несут на плечах ответственность за любые решения. Система — как в лице своих вождей, так и на других уровнях — нацелена на конкретный результат. Задачи и цели интуитивно понимают все участники процесса. А если кто-то чего-то не понимает, ему разъясняют, не слишком церемонясь (начиная с грубых окриков, заканчивая арестом)» (2, с. 53).
Главной же заслугой Микояна, по мнению автора, является то, что он, создавая, налаживая и развивая пищевую индустрию и систему предприятий общественного питания, улучшая рецептуру выпускаемых продуктов, формировал вкусы и вернул людям возможность получать от еды удовольствие. Удивительным памятником этой его деятельности автор считает «Книгу о вкусной и здоровой пище», впервые выпущенную в 1939 г. и переиздававшуюся в Советском Союзе четырнадцать раз.
М. М. Минц