Шашков В. Я., Козлов С. С., Лобченко Л. Н. Гулаговская система спецпереселений Северного края для «бывших кулаков». Мурманск: МГПУ, 2008. 245 с.: ил. Опубликовано в реферативном журнале: Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 5, История / РАН. ИНИОН. Центр социальных науч.-информ. исслед. Отд. истории. М., 2010. № 1. С. 57—60.
ШАШКОВ В. Я., КОЗЛОВ С. С., ЛОБЧЕНКО Л. Н. ГУЛАГОВСКАЯ СИСТЕМА СПЕЦПЕРЕСЕЛЕНИЙ СЕВЕРНОГО КРАЯ ДЛЯ «БЫВШИХ КУЛАКОВ». — МУРМАНСК: МГПУ, 2008. — 245 с.: ил.
В период с 1930 по 1933 год в Северный край (Архангельская и Вологодская области и республика Коми) было депортировано 62 886 семей «бывших кулаков» (300 922 чел.). Реферируемая монография посвящена исследованию роли этих людей в истории Северного края — самого крупного региона спецпоселений в СССР в начале 1930-х гг. В работе показана эволюция историко-правовых аспектов создания гулаговской системы спецпоселений, рассмотрен социально-правовой статус спецпоселенцев, дается подробный анализ их вклада в хозяйственное и культурное строительство по отдельным регионам и видам промышленности Северного края. Книга снабжена обширными приложениями, содержащими многочисленные документы по изучаемой проблеме и разнообразный иллюстративный материал.
В 1929 г. в СССР был взят курс на форсированную индустриализацию и насильственную сплошную коллективизацию, сопровождавшуюся массовым раскулачиванием. Новая политика была законодательно закреплена постановлением ЦИК и СНК СССР от 1 февраля 1930 г., которое предполагало после раскулачивания ссылку кулаков в отдаленные районы СССР или (в зависимости от категории кулака) в глухие местности районов проживания сроком на 5 лет, конфискацию имущества и лишение избирательных прав. Высылаемым разрешалось иметь с собой не более 500 рублей на семью. «Вся организация доставки кулацкого актива в отдаленные регионы СССР возлагалась на ОГПУ» (с. 17). При возникновении восстаний допускалось использование частей Красной Армии.
В программном для создания спецпоселений постановлении СНК РСФСР от 13 октября 1930 г. впервые было введено понятие «специальный поселок (спецпоселок)»; этим же постановлением регулировались условия труда спецпоселенцев. Совершенно секретным постановлением СНК СССР от 1 июля 1931 г. административное управление всеми спецпереселенцами, их трудоустройство, медицинское, материально-бытовое и социально-культурное обеспечение передавались ОГПУ. Всей полнотой исполнительной и даже судебной власти по отношению к спецпоселенцам были наделены коменданты спецпоселков. Эта система просуществовала вплоть до ликвидации в 1954 г. как самостоятельная структура внутри ГУЛАГа, действующая параллельно структуре концлагерей и исправительно-трудовых колоний.
Авторы отмечают, что все постановления и директивы, касающиеся спецпереселенцев, «были изданы не законодательными, а исполнительными, или распорядительными, органами и нередко вопиюще противоречили Конституции СССР, не говоря уж о международном праве. Сотни тысяч людей интернировались, выселялись, лишались имущества, подвергались административному наказанию не по закону (пусть даже лишь номинально существовавшему в системе жесткой диктатуры), а по партийным решениям, по постановлениям органов исполнительной власти или даже по приказам отдельных ведомств» (с. 76).
В Северном крае в начале 1930-х гг. также проводилось раскулачивание, но здесь оно имело меньшие масштабы по сравнению с основными зерновыми районами СССР в силу климатических условий (крестьяне в большинстве своем были бедны) и малонаселенности края. Для освоения богатых северных земель и направлялись спецпереселенцы. В Северный край они начали прибывать с 25 февраля 1930 г. из Украины и Центрально-Черноземной области. Уже в 1931 г. «в глухих таежных лесах были построены тысячи жилых домов, клубов, библиотек, больниц, поликлиник, тысячи километров дорог, сотни мостов, предприятий, сельхозартелей и подсобных хозяйств» (с. 61). Но жилья катастрофически не хватало. В 1932 г. лишь чуть более 56% семей спецпереселенцев было обеспечено отдельными комнатами из расчета 2—3 квадратных метра на человека. Впрочем, не хватало абсолютно всего: продуктов, одежды, больниц и врачей, школ и учителей. Бесправные, полностью зависящие от коменданта поселка люди часто бежали, несмотря на то, что за побег, совершенный более трех раз, полагалось заключение в исправительно-трудовой лагерь. С момента вселения из поселков бежало почти 60 тыс. человек, было «задержано и вернулось самостоятельно только 20 508 человек. Судьба остальных 40 тыс. человек неизвестна» (с. 65). Уже к 1938 г. количество проживающих в спецпоселках семей из-за массовых побегов и высокой смертности (только с 1 сентября 1931 г. по 1 мая 1933 г. умерло 22 914 трудоспособных переселенцев) сократилось вдвое.
Cпецпоселенцев предполагалось использовать на самых тяжелых работах (на лесозаготовках, в дорожном строительстве, при разработке недр и проведении мелиоративных работ, в лесохимическом и рыбно-зверобойном промыслах), где они и составили основной костяк кадровой рабочей силы. Примечательно, что производительность их труда была выше, чем у вольнонаемных рабочих. Зарплата их соответствовала зарплате вольнонаемных, но из нее удерживались отчисления на содержание аппарата отдела трудовых поселений ГУЛАГа, а также УНКВД, районных и поселковых комендатур (т. е. карательно-надзорных органов!): до августа 1931 г. — 25%, затем до февраля 1932 г. — 15% и до 1944 г. — 5%. Предприятия, на которых должны были работать депортированные, равно как и жилье, строились руками самих депортированных. Чтобы решить проблему снабжения переселенцев продуктами питания, создавались сельхозартели, которые к концу 1930-х гг. смогли не только удовлетворить потребность в основных сельскохозяйственных продуктах, но и поставлять их государству.
После принятия Конституции СССР 1936 года «бывшие кулаки» были восстановлены в избирательных правах, но по-прежнему оставались в ссылке на неопределенный срок. Паспорта им не выдавались; до 26 марта 1940 г. не выдавались даже свидетельства о регистрации брака, рождения или смерти. Получить паспорт и выехать из спецпоселка на учебу в средне-специальные или высшие учебные заведения имели право лишь дети трудпоселенцев, но основные вузы находились в крупных городах, т. е. в режимных областях, где проживать им не разрешалось. Однако авторы отмечают, что молодежь пользовалась все же чуть большими правами, чем поселенцы первой волны, так как не считалась уже «чуждым элементом». Этому способствовала система школьного образования, а также организация деятельности клубов, изб-читален, красных уголков, всецело настроенная на полный идейный отрыв детей от родителей.
Свой вклад внесли спецпереселенцы и в борьбу с фашизмом в годы Великой Отечественной войны. Призывать их в действующую армию начали с мая 1942 г., когда стратегическая обстановка на фронте потребовала мобилизации новых больших людских резервов. В Северном крае на фронт было призвано 8304 трудпоселенца. Половина из них погибла. Большинство их них были награждены орденами и медалями, троим было присвоено звание Героя Советского Союза.
Авторы приходят к выводу, что «по своей многогранности и противоречивости раскулачивание в СССР объективно представляет собой репрессивно-созидательный процесс» (с. 122), так как «спецпереселенцам принадлежит решающая роль в индустриализации и урбанизации Северного края в первой половине XX в.» (с. 121).
М. М. Минц