Согрин В. В. Исторический опыт США. М.: Наука, 2010. 581 с. Опубликовано в реферативном журнале: Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 5, История / РАН. ИНИОН. Центр социальных науч.-информ. исслед. Отд. истории. М., 2012. № 2. С. 170—176.
СОГРИН В. В. ИСТОРИЧЕСКИЙ ОПЫТ США. — М.: НАУКА, 2010. — 581 с.
Фундаментальная монография В. В. Согрина представляет собою попытку комплексного осмысления истории США, начиная с колониального периода и заканчивая современностью, с учётом новейших наработок как международной исторической науки, так и российской историографии постсоветского периода. Автор не только показывает важнейшие события и процессы американской истории, но и выявляет её основные тенденции и движущие силы. В своей работе он сосредоточился по преимуществу на социальной, политической и экономической истории; наряду с традиционной проблематикой этих дисциплин значительное внимание в книге уделяется различным социокультурным факторам, в т. ч. религиозному. Внешняя политика Соединённых Штатов осталась за рамками исследования. Изложение фактического материала и его анализ дополняются многочисленными историографическими экскурсами.
Краткую, но обстоятельную характеристику использованных в книге подходов и методов Согрин даёт во введении. Исследование, по его словам, выполнено на стыке междисциплинарного, цивилизационного и значительно переработанного марксистского подходов. Критикуя советскую литературу по американистике, автор отмечает, что упрощённое применение формационного подхода не позволило отечественным историкам оценить по достоинству потенциал американского общества, поскольку капитализм рассматривался ими как «низшая» формация по отношению к коммунизму; аналогичным образом классовый подход в его советском варианте привёл к одностороннему изучению социальной истории США, которая по сути сводилась к исследованию конфликта между буржуазией и рабочими, хотя в Америке он довольно редко выступал на первый план, и к игнорированию других, более важных для этой страны социальных конфликтов и противоречий. В то же время Согрин не отказывается полностью от марксистского подхода, предполагая, что политические процессы, особенно в Америке, детерминированы социальными, а социальные, в свою очередь, — экономическими, хотя и те, и другие, и третьи испытывают определённое влияние также и социокультурных процессов. Цивилизационный подход позволяет выявить специфические черты, присущие американскому обществу как одной из ветвей западной цивилизации, междисциплинарный — расширить изучаемую проблематику и исследовательский инструментарий, применяя методы других общественных наук. Согрин лишь призывает не абсолютизировать теоретические модели, принадлежащие разным подходам, для чего, по его мнению, необходимо прежде всего неукоснительное следование принципу историзма, т. е. анализ изучаемых явлений в их историческом контексте. Заметно в книге и влияние позитивистского подхода: основой ремесла историка, подчёркивает автор, «является накопление и включение в орбиту исследовательского рассмотрения максимального количества исторических фактов» (с. 15). В отличие от многих современных российских историков, он не отказывается от оценочных суждений в своей работе. Их основой, по мнению Согрина, должен быть прежде всего гуманистический подход: «Улучшение материального положения, условий и качества жизни, экономической, политической и духовной свободы не одного или даже нескольких социальных классов и групп, а всех их, равно как и всех членов общества и всего народа — этот критерий присутствует в моём сознании при оценке эволюции любого общества, в том числе и американского» (с. 18).
Историю США Согрин делит на шесть основных периодов, каждому из которых соответствует отдельная глава его монографии. Первая глава охватывает колониальную эпоху (1607—1776), которую, в свою очередь, можно разделить на два этапа. Их рубежом автор считает конец XVII в.: после Славной революции 1688 года в Англии, которая для неё самой означала дальнейшее углубление демократических преобразований, английское правительство выбрало курс на ограничение политической автономии североамериканских провинций и усиление их экономической эксплуатации. Лондон, таким образом, рассматривал эти провинции именно как колонии, что вызвало резкий протест среди белых поселенцев, которые в большинстве своём сами были выходцами из Англии и продолжали считать себя англичанами, просто переселившимися в Новый Свет. Это стало началом длительного конфликта между Северной Америкой и метрополией, завершившегося Войной за независимость 1775—1783 гг.
Второй период американской истории охватывает первые 40 лет после обретения независимости (1770‑е — 1810‑е годы); Согрин характеризует его как эпоху либерально-капиталистической трансформации. Соглашаясь, с определёнными оговорками, с основными представителями отечественной историографии и рядом американских коллег, он подчёркивает многоплановый характер Американской революции, которая привела не только к обретению восставшими колониями независимости от Великобритании, но и к значительным переменам в самом североамериканском обществе и в его политических институтах. В постреволюционный период многие демократические нововведения подверглись существенной корректировке, но полностью ликвидированы не были, что позволяет характеризовать эти процессы не как поражение революции, а скорее как естественную в подобных условиях стабилизацию политической системы. Как показано в книге, реформы 1780‑х годов носили компромиссный характер, и действующая поныне федеральная Конституция 1787 года, как и принятые вслед за нею новые конституции штатов, может рассматриваться как своеобразный договор не только между отдельными группировками внутри политической элиты, но и между элитой в целом и оставшейся частью электората. Как следствие, эпоха ранней республики в США отличалась значительно большей стабильностью, нежели аналогичные периоды в истории европейских стран, например термидорианской Франции. В этот же период сформировалась и американская двухпартийная система (тогда на основе Федералистской и Республиканско-демократической партий), были заложены её основные принципы (консенсус, преемственность, альтернативность), действующие и в настоящее время.
Новый этап либерально-капиталистической трансформации Согрин датирует 1820‑ми — 1870‑ми годами. Его ключевым итогом стало окончательное утверждение в США либерально-капиталистического уклада. Это проявилось не только собственно в экономике (именно в этот период домашнее производство было практически повсеместно вытеснено фабричным, а в аграрном секторе доминирующее положение получили товарные хозяйства — плантаторские на Юге и фермерские на Севере и Западе), но и в том, что в массовом сознании американцев прочно закрепилось убеждение в возможности достичь личного благополучия и повысить свой социальный статус собственным усердным трудом и предприимчивостью. Этот, по определению автора, либерально-капиталистический индивидуализм, во многом отличавшийся от европейского индивидуализма, составил одну из основ американской национальной ментальности и в немалой степени сглаживал социальные конфликты и в XIX, и в XX—XXI веках.
Социально-политическая история описываемого периода может быть разделена на два основных этапа. На первом из них, получившим в историографии название джексоновской демократии (1820‑е — 1840‑е годы), преобладающими были конфликты внутри белого населения по вопросам о способах и формах распределения экономической и политической власти между различными социальными слоями. Проблема рабства на этом этапе не играла существенной роли. Подавляющая часть населения северных штатов в своих расистских предубеждениях была вполне солидарна с южанами, что сделало возможным достижение компромисса с рабовладельческой элитой. Второй этап (1850‑е — 1870‑е годы), напротив, ознаменовался острым конфликтом между Севером и Югом именно по вопросу об отмене рабства, Гражданской войной и послевоенной Реконструкцией. Конфликт разгорелся в 1850‑е годы, когда начавшиеся активные и довольно агрессивные попытки южан распространить рабовладение на западные территории породили на Севере убеждённость в том, что сохранение этого института несовместимо с либерально-демократическими ценностями и препятствует дальнейшему развитию страны. Автор отвергает существующую в историографии точку зрения, согласно которой Гражданская война в США представляла собою по существу аграрный конфликт между Севером и Югом вокруг свободных земель на Западе, не имевшим отношения к проблеме рабства. «Если бы оба региона, — подчёркивает он, — были рабовладельческими или, наоборот, свободными, земельного конфликта, как и Гражданской войны, не возникло бы» (с. 211). В то же время следует учитывать, что политическая элита Севера представляла интересы белого населения, которое в то время в массе своей ещё не освободилось от расизма, и, добиваясь отмены рабства, руководствовалась лишь экономическими соображениями; предоставление освобождённым неграм гражданских прав в её первоначальные планы не входило и рассматривалось лишь как тактический ход. Это объясняет ту лёгкость, с которой северные политики предали своих недавних чернокожих союзников в 1870‑е годы, закрыв глаза на распространение в южных штатах режима расовой дискриминации.
Период между Гражданской и Первой мировой войнами ознаменовался завершением индустриализации и появлением феномена «большого бизнеса» и крупных корпораций. Подробно анализируя как положительные, так и отрицательные стороны этого процесса, автор, в частности, критикует принятую в советской историографии точку зрения, в рамках которой данный этап развития капитализма оценивался резко отрицательно, как монополистический, кризисный. По наблюдениям Согрина, очевидная в конце XIX в. тенденция к монополизации всё же не возобладала в американской экономике, где сохранилась конкуренция между корпорациями, а принятые в то же время первые антимонопольные законы оставили довольно широкие возможности для дальнейшего развития как среднего, так и мелкого предпринимательства. Согрин приходит к выводу, что сложившуюся систему правильнее было бы характеризовать не как монополистический, а как корпоративный капитализм. Рост экономического, а затем и политического влияния корпораций привёл к кризису американской системы ценностей, поставив под сомнение такие важнейшие из них, как демократия и либерально-капиталистический индивидуализм. В этот же период, на рубеже XIX—XX вв., страна пережила наиболее острую в своей истории волну социальных конфликтов. Выход из кризиса был найден в результате реформ Прогрессивной эры (1900—1916), осуществлявшихся на основе новой концепции социального либерализма, предполагавшей более активное, нежели раньше, вмешательство государства в социально-экономические процессы в интересах разрешения внутренних противоречий и поддержания равенства возможностей.
Следующий, в представлении Согрина — пятый, этап американской истории включает в себя «десятилетие просперити» 1922—1929 гг., Великую депрессию 1929—1933 гг. и Новый курс Ф. Д. Рузвельта, а также годы Второй мировой войны. «Десятилетие просперити» в экономическом отношении было одним из наиболее успешных периодов в истории Соединённых Штатов. На фоне экономического взлёта прежние социальные конфликты в значительной степени сошли на нет. Их сменил незнакомый прежним поколениям культурный конфликт между носителями ценностей модерна и их оппонентами-традиционалистами. Этому способствовало складывание именно в эпоху просперити таких феноменов, как общество потребления и массовая культура, сохранивших своё значение и в послевоенный период. В 1920‑е годы берёт своё начало и американская «сексуальная революция». В объяснении причин Великой депрессии автор склоняется к позиции представителей т. н. экономики спроса: из-за значительного имущественного расслоения, усилению которого способствовал и возобладавший в годы просперити «грубый индивидуализм» социал-дарвинистского толка, значительная часть населения США оказалась не в состоянии воспользоваться плодами промышленного роста, что сделало неизбежным пресыщение рынка. Такая трактовка, как отмечает сам Согрин, близка к прежней марксистской, с одним существенным отличием: в марксизме, особенно советском, противоречие между общественным характером производства и частным характером присвоения при капитализме рассматривалось как фатальное и непреодолимое, что в корне не соответствует реалиям Америки 1930‑х годов. Анализируя политику президента Ф. Д. Рузвельта, автор склоняется к выводу, что экономический кризис был в общем преодолён ещё до начала Второй мировой войны. Он отмечает также, что многие достижения эпохи Нового курса (например, создание системы социального страхования) сохраняют своё значение и в настоящее время, а проводившаяся Рузвельтом политика «заправки насоса» (стимулирование спроса с целью оздоровить экономику) полностью оправдала себя в послевоенный период, позволив реанимировать концепцию массового потребления 1920‑х годов. Основы современного американского общества, таким образом, во многом были заложены именно в межвоенное двадцатилетие.
Заключительная глава монографии посвящена последнему — послевоенному этапу истории США, продолжающемуся до сих пор (в главе рассматриваются события вплоть до избрания президентом Б. Х. Обамы в конце 2008 г.). Подробно анализируются основные процессы, протекавшие в экономике, обществе и государстве в этот период: смена индустриального общества постиндустриальным, рост среднего класса за счёт «белых воротничков» (в настоящее время средний класс составляет до двух третей населения Соединённых Штатов), общественные движения второй половины XX в., «культурные войны», зарождение неолиберализма и неоконсерватизма и др. «В целом, — заключает Согрин, — современный исторический этап обнаруживает как важные отличия, так и преемственность с предшествующими периодами американской истории. В США и поныне сохраняются архетипы и факторы, зародившиеся на более ранних, в том числе начальных, этапах их истории. Их воздействие на четырёхвековую американскую историю противоречиво, как противоречивы и её итоги» (с. 541).
М. М. Минц