Miller Ch. The struggle to save Soviet economy: Mikhail Gorbachev and the collapse of the USSR. Chapel Hill: Univ. of North Carolina press, 2016. XX, 244 p.: ill.
Крис Миллер — американский историк, профессор Университета Тафтса (Массачусетс), директор программы исследований Евразии Института исследований внешней политики (Филадельфия).
Книга посвящена экономической политике М. С. Горбачёва в 1985–1991 гг. и причинам коллапса советской экономики, который, в свою очередь, стал одной из причин распада СССР и экономических трудностей 1990‑х годов. Особенностью авторского подхода является сравнительный анализ советского и китайского опыта, поскольку правительство КНР, отказавшись от демократических реформ после подавления протестов на площади Тяньаньмэнь, сумело тем не менее стабилизировать экономику и обеспечить её многолетний устойчивый рост, сделавший Китай одной из ведущих экономических держав мира. Как следствие, многие сегодняшние критики Горбачёва, как левого, так и «государственнического» толка (включая и китайских аналитиков), вменяют ему в вину именно слишком поспешный отказ от плановой экономики и столь же поспешные демократические реформы, ослабившие правительство и лишившие его возможности противодействовать разнообразным деструктивным силам. Основной целью исследования, таким образом, оказывается ответ на вопрос, была ли возможна успешная реализация китайской модели на советской почве. Для убедительного ответа на этот вопрос, в свою очередь, требуется довольно глубокий анализ советской политической, административной и экономической системы, включая расклад сил в центральном руководстве, роль военно-промышленного и аграрного лобби, особенности экономического планирования и бюджетной политики и т. д.
Исследование основано на документах семи российских архивов (АВП РФ, Архив Горбачёв-фонда, Архив РАН, РГАНИ, РГАЭ, ГАРФ, онлайн-архив Егора Гайдара) и трёх американских (Президентская библиотека Дж. Буша-старшего, Институт Гувера, Архив национальной безопасности), а также на многочисленных документальных публикациях, воспоминаниях, экономической литературе времён Перестройки и т. д. Автор отмечает крайнюю ненадёжность советских статистических материалов, которую лишь отчасти удаётся компенсировать сопоставлением советских источников с иностранными, прежде всего с донесениями ЦРУ о состоянии советской экономики. Цифры, которые приводит он сам, являются, по его словам, скорее приблизительной оценкой, чем точными данными.
Книга состоит из введения, семи глав и заключения. Рассматривая в первых двух главах интеллектуальную историю СССР и историю его внешней политики, автор показывает, что советские аналитики довольно тщательно изучали китайский опыт. В третьей главе описывается внутриполитическая борьба между различными группами интересов, серьёзно ограничившая возможности Горбачёва по проведению реформ. В следующих трёх главах анализируется экономическая политика Горбачёва на примере отдельных её составляющих (глава 4 — реформа управления государственными предприятиями, глава 5 — свободные экономические зоны, глава 6 — сельское хозяйство). В главе 7 подробно анализируется советская бюджетная политика.
Представление о том, что китайская модель экономических реформ без демократизации политического строя является упущенной альтернативой для СССР, автор критикует как иллюзию. Данная точка зрения подразумевает как минимум отказ советского руководства от попыток использовать китайский опыт и принципиальную возможность проведения экономических и политических реформ по отдельности. Между тем Горбачёв, по наблюдениям Миллера, как раз и пытался реализовать китайскую модель, благо опыт КНР в Советском Союзе изучался достаточно подробно. В тех редких случаях, когда его реформы, основанные на китайском опыте, не встречали серьёзного сопротивления, они могли быть успешными. Что касается реформирования экономики без политических преобразований, то автор настаивает, что в советских условиях оно было просто невозможно. К моменту прихода Горбачёва к власти в высшем партийном руководстве доминировали по крайней мере три группы интересов, настроенные категорически против каких бы то ни было реформ: генералитет, промышленная номенклатура, сельская бюрократия. Военно-промышленный комплекс стремился предотвратить сокращение расходов на оборону; к тому же многие военные и офицеры КГБ вполне искренне рассматривали реформы Горбачёва как угрозу безопасности СССР. Руководители гражданской промышленности также не были заинтересованы в реформах, поскольку прекрасно осознавали, что большинство предприятий не смогут эффективно функционировать в условиях рынка. Что касается аграрного лобби, то оно не только защищало своекорыстные интересы соответствующих чиновников, но и отражало позицию многих колхозников, опасавшихся сокращения государственных дотаций. Таким образом, демократизация политической системы и слом монополии КПСС на власть являлись обязательным условием успешных экономических реформ.
Подобное положение было обусловлено всей предшествующей историей Советского Союза, включая коллективизацию, строительство заведомо нерентабельных предприятий в труднодоступных районах страны, провал реформ Косыгина, несменяемость кадров при Брежневе и т. д. Кроме того, парадоксальным образом, препятствием на пути реформ стало то обстоятельство, что к середине 1980‑х годов СССР, несмотря на все трудности, оставался ещё довольно богатым государством и многочисленной номенклатуре было что терять. В Китае правительство Дэн Сяопина действовало в совершенно иных условиях. Экономические реформы начались вскоре после окончания «культурной революции», заметно подорвавшей лоббистские возможности китайской бюрократии. Политическое влияние армии Дэн Сяопину удалось значительно ослабить, сократив расходы на оборону; у Горбачёва такой возможности не было, поскольку в СССР армейское лобби изначально было гораздо сильнее. Сельское хозяйство Китая к началу реформ находилось в настолько тяжёлом состоянии, что крестьяне сами были заинтересованы в преобразованиях, а промышленность была слишком слабой, чтобы её руководители могли оказывать серьёзное влияние на политические решения.
Автор приходит к выводу, что провал экономических реформ в годы Перестройки был обусловлен не столько имевшими место ошибками самого Горбачёва, сколько тем обстоятельством, что советская система к моменту его прихода к власти была уже нереформируемой. Последней попыткой консерваторов сохранить свои позиции стал неудачный путч 1991 г., который резко ослабил их позиции, но также привёл к цепной реакции, завершившейся распадом СССР. Правительство Ельцина в новых условиях получило возможность приступить в 1992 г. к гораздо более радикальным экономическим реформам, чем при Горбачёве. В то же время, поскольку преобразования времён Перестройки так и не достигли своей цели, экономическое положение страны к концу 1991 г. было существенно хуже, чем в середине 1980‑х годов. Это дополнительно усугубило тяжёлые последствия «шоковой терапии» в постсоветский период.
Опубликовано в реферативном журнале: Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 5, История. 2018. № 3. С. 134–137.