Книга посвящена истории спецпоселений в сталинском СССР. Хронологически исследование охватывает период начиная с 1930 г. (начало «кулацкой» ссылки) и в основном до конца 1940‑х годов (в дальнейшем, в начале 1950‑х годов система спецпоселений развивалась уже скорее по инерции и не претерпела существенных изменений, а после смерти Сталина, с середины 1950‑х годов, начался период её распада). Как отмечается во введении, понятия депортаций и спецпоселений не следует смешивать, поскольку история сталинских депортаций включает в себя не только спецссылку, но и межгосударственные депортации по этническому признаку, тогда как в спецпоселения могли направляться не только депортированные, но и, например, бывшие заключённые. Авторы исследуют прежде всего институциональную историю спецпоселений. В своей работе они постарались охватить все этапы и составные части сталинских массовых депортаций (за исключением межгосударственных), что позволило им рассмотреть спецпоселения как целостную систему. Затрагивается в книге и вопрос о влиянии принимавшихся управленческих решений на повседневную жизнь спецпоселенцев.
Источниковую базу исследования составили главным образом документы центральных органов власти и ведомств (СНК — Совет министров СССР, Государственный комитет обороны, Верховный совет СССР, прокуратура, НКВД — МВД, ГУЛАГ и др.), хранящиеся в ГАРФ (документы ГКО — в РГАСПИ), и материалы местных органов власти из Государственного архива Кировской области. Авторы используют как нормативные документы, чтобы максимально подробно проследить все этапы формирования и эволюции системы спецпоселений, так и разнообразную отчётную документацию, включая статистические источники. Они привлекают также заявления, обращения, жалобы и личные письма спецпоселенцев и членов их семей, но скорее как вспомогательный источник.
Структурно книга состоит из двух глав, разбитых на семь параграфов (фактически — из семи глав, объединённых в две части). В первой главе описываются формирование и эволюция системы спецпоселений как института на трёх основных этапах её истории (довоенная «кулацкая» ссылка, этнические депортации периода войны, стабилизация системы спецпоселений в послевоенные годы и предпосылки её распада). Вторая глава имеет тематическую структуру и посвящена различным аспектам функционирования системы спецпоселений (структура управления и надзора, экономика спецпоселений, социальный статус ссыльных, особенности жизни в спецпосёлках). В приложении к книге даётся подборка архивных документов по теме исследования.
В общей сложности через систему сталинских спецпоселений прошли не менее 6 млн. человек, в том числе 2 млн. 500 тыс. «бывших кулаков» и 3 млн. 500 тыс. — в результате этнических депортаций. Тотальной депортации за пределы исторической родины подверглись представители 17 народностей. Послевоенные депортации из западных областей СССР (Прибалтика, Молдавия, Западная Украина и Западная Белоруссия) официально не имели этнического характера: ссылке подлежали прежде всего участники антисоветского подполья и члены их семей. На деле, однако, выселению по понятным причинам подвергались главным образом представители «титульных» наций (эстонцы, латыши, литовцы, белорусы, украинцы, молдаване). Число погибших при транспортировке и непосредственно в местах ссылки составляет не менее 1 200 000 человек; положительное сальдо рождаемости и смертности в спецпосёлках обычно намечалось лишь через 5–6 лет после депортации. Таким образом, хотя массовые депортации практиковались в разных странах в разные исторические эпохи, советская система спецссылки по своим масштабам не имеет прецедентов в человеческой истории.
Важной особенностью спецпоселений является их чрезвычайный статус. Решения о массовых депортациях принимались на самых высоких этажах властной иерархии, а порядок их проведения и режим содержания ссыльных в спецпосёлках целиком регулировались чрезвычайными постановлениями и специальными ведомственными инструкциями. Сами депортации осуществлялись в административном порядке, без какого-либо индивидуального рассмотрения дел; при этом не использовался даже такой квазисудебный институт, как «тройки», «двойки» и Особое совещание. Спецпереселенцы, таким образом, практически полностью выводились из сферы действия «обычных» законов и судопроизводства, даже в их специфически сталинском варианте. В этом отношении их правовое положение было едва ли не хуже, чем у узников ГУЛАГа.
Официально мотивы массовых депортаций формулировались по-разному, в зависимости от внутриполитической обстановки и целей, которые преследовало советское руководство в разные периоды. Подлинными мотивами этнических депортаций авторы считают месть малым народам за сотрудничество отдельных их представителей с нацистами; превентивные репрессии в отношении народов, с зарубежными представителями которых велась или могла вестись война, и стремление ослабить социальную базу антисоветского сопротивления в западных областях. Кроме того, важным мотивом, как этнических депортаций, так и «кулацкой» ссылки было использование ссыльных для заселения и хозяйственного освоения удалённых и труднодоступных территорий. Система спецпоселений, таким образом, являлась органической частью сталинской демографической политики в целом, включавшей в себя целый арсенал инструментов для осуществления управляемых массовых миграций в более или менее принудительном порядке.
Итоги этой политики массовых депортаций, как показано в книге, оказались прямо противоположными задуманному. Демографический эффект от заселения ссыльными удалённых и неосвоенных территорий оказался перечёркнутым катастрофически высокой смертностью. Кроме того, в 1950‑е годы отмена режима спецпоселения для большинства категорий депортированных сопровождалась массовым оттоком населения из соответствующих спецпосёлков. На более длительный срок в местах ссылки задержались лишь немцы, крымские татары и некоторые другие народы, и то лишь потому, что им было запрещено возвращаться на историческую родину вплоть до середины 1970‑х годов.
С экономической точки зрения система спецпоселений была убыточной. Конфискация имущества депортируемых и использование их принудительного труда в местах ссылки не покрывали затрат на организацию депортаций и обустройство ссыльных на новом месте жительства. Тысячи трудоспособных семей, даже если им удавалось выжить в условиях ссылки, оказывались по существу выбитыми из устоявшихся жизненных циклов и хозяйственного окружения, что также нанесло тяжелейший удар по экономике страны. И в этом отношении массовые депортации являлись органической частью сталинской системы, основанной на подневольном труде и внеэкономическом принуждении. Они могут рассматриваться как одна из причин экономических и демографических трудностей, с которыми сталкивалась страна и в мирные 1930‑е годы, и в экстремальных условиях начавшейся Отечественной войны.
Опубликовано в реферативном журнале: Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 5, История. 2018. № 4. С. 146–150.