Опубликовано в реферативном журнале: Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 5, История / РАН. ИНИОН. Центр социальных науч.-информ. исслед. Отд. истории. М., 2015. № 4. С. 108—112.
СОВЕТСКАЯ «ЭНЕРГЕТИЧЕСКАЯ СВЕРХДЕРЖАВА». (Сводный реферат)
1. ПЕРОВИЧ И. РОССИЯ НА ПУТИ К ЭНЕРГЕТИЧЕСКОЙ СВЕРХДЕРЖАВЕ: ИСТОРИЯ ОБЩЕЕВРОПЕЙСКОЙ ИНТЕГРАЦИИ.
PEROVIĆ J. Russlands Aufstieg zur Energiegroßmacht: Geschichte einer gesamteuropäischen Verflechtung // Osteuropa. — 2013. — Jg. 63, H. 7. — S. 5—28.
2. ПЕРОВИЧ И., КРЕМПИН Д. «КЛЮЧ В НАШИХ РУКАХ»: СОВЕТСКАЯ ЭНЕРГЕТИЧЕСКАЯ СТРАТЕГИЯ В ПЕРИОД РАЗРЯДКИ И ГЛОБАЛЬНЫХ НЕФТЯНЫХ КРИЗИСОВ 1970‑х ГОДОВ.
PEROVIĆ J., KREMPIN D. «The key is in our hands»: Soviet energy strategy during détente and the global oil crises of the 1970s // Historical social research. — 2014. — Vol. 39, № 4(150). — P. 113—144. — DOI: 10.12759/hsr.39.2014.4.113-144.
Непрекращающиеся попытки российского правительства использовать экспорт нефти и газа как инструмент для политического давления на страны Западной Европы, мечты правящей верхушки об «энергетической сверхдержаве» и связанные с этим конфликты естественным образом стимулируют интерес учёных к истории советского и затем российского экспорта энергоносителей. К этой теме обращается, в частности, Иероним Перович (Цюрихский университет) в статье «Россия на пути к энергетической сверхдержаве» (1), охватывающей период начиная с первых лет советского режима.
Оказавшись у власти, большевики довольно быстро осознали значение экспорта сырья, включая и нефть, и это оказало влияние на их политику уже во время Гражданской войны: так, их попытки восстановить контроль над Закавказьем, завершившиеся советизацией Грузии, Армении и Азербайджана в 1921 г., были продиктованы не просто борьбой за территории, но и стремлением вернуть важнейшие на тот момент месторождения нефти в районах Баку и Грозного. В 1920‑е годы сотрудничество с рядом западных компаний позволило им возобновить добычу и экспорт нефти, но к концу десятилетия СССР утратил свои позиции на европейском сырьевом рынке. Во многом это было связано с тем, что энергетическая политика советского правительства в тот период, в соответствии с тогдашней большевистской идеологией, была нацелена прежде всего на электрификацию, а в качестве основного источника электроэнергии рассматривались мощные гидроэлектростанции. Это приводило к недооценке значения нефтегазовой промышленности и тормозило её развитие.
Значение нефти в современной войне осознавалось советским руководством ещё в межвоенный период, однако серьёзные шаги по наращиванию объёмов нефтедобычи и освоению новых месторождений в Волго-Уральском регионе были предприняты только после начала войны с Германией. Этот курс продолжался и в послевоенные годы. Тогда же изменилось отношение к нефтяной промышленности и на уровне идеологии. Нефть перестала восприниматься как символ буржуазной отсталости, а фигура нефтяника наконец-то заняла в советском пантеоне подобающее место рядом с шахтёром и металлургом. Экспорт нефти представлялся в пропаганде как работа на благо советской родины. Изменению отношения к нефти и нефтяникам на уровне массового сознания способствовал и рост числа автомобилей.
Сколько-нибудь заметную роль в мировой торговле энергоносителями СССР начал играть лишь с середины 1950‑х годов. Экспорт нефти в этот период ещё не оказывал существенного влияния на советскую экономику в целом, поскольку его объёмы были тогда относительно небольшими. Но уже к этому времени относятся первые попытки использовать нефть как политическое оружие: нефтяное эмбарго вводилось Москвой в отношении Югославии c 1948 по 1954 г., в отношении Израиля в 1956 г. и в отношении Китая в начале 1960‑х годов. Торговля нефтью рассматривалась и как инструмент расширения советского влияния в странах третьего мира.
Переориентация западноевропейских стран на наращивание импорта нефти из Советского Союза началась после международного нефтяного кризиса 1973—1974 гг. Если в предшествующие годы растущая зависимость Европы от арабской нефти не воспринималась как угроза, то теперь советский импорт рассматривался как возможность диверсифицировать поставки энергоносителей. СССР к тому моменту столкнулся с серьёзными проблемами в развитии нефтегазовой отрасли, однако, вопреки мнению западных аналитиков, кризис был преодолён достаточно быстро, после того как в конце 1970‑х годов началось интенсивное освоение огромных месторождений Западной Сибири. Именно тогда, на рубеже 1970‑х — 1980‑х годов, возникла взаимная зависимость России и европейских стран от поставок российских энергоносителей в Европу. Эта весьма своеобразная российско-европейская интеграция продолжается и в наши дни, как продолжается вывоз нефти и газа с западносибирских месторождений, освоенных в позднесоветские годы, по построенным тогда же трубопроводам.
Тему развивает совместная статья Перовича и Дуни Кремпин (также из Цюрихского университета) «Ключ в наших руках» (2), в которой специально рассматривается политика советского руководства в области энергетики и экспорта энергоносителей в 1970‑е — начале 1980‑х годов; в качестве заглавия авторы использовали цитату из выступления Брежнева в 1971 г. на внутрипартийной дискуссии по подготовке доклада ЦК КПСС к XXIV съезду партии. Перович и Кремпин приходят к выводу, что кооперация между СССР и западноевропейскими странами в этот период развивалась как взаимовыгодное сотрудничество: Европа нуждалась в преодолении зависимости от импорта арабской нефти, Советский Союз — в западных кредитах и технологиях для освоения нефтегазовых месторождений в северной части Западной Сибири. Политика «разрядки» заложила основы для этого сближения, но история переговоров между СССР и развитыми капиталистическими странами об участии последних в освоении западносибирских месторождений показывает и пределы её возможностей: наладить сотрудничество с Японией и США, к примеру, Советскому Союзу так и не удалось, и это стало одной из причин того, что добывать и экспортировать нефть и газ из Сибири он начал с опозданием на несколько лет.
К началу 1970‑х годов объёмы нефтедобычи в СССР превысили 300 млн. т в год, но потребности в углеводородах росли опережающими темпами, главным образом за счёт военно-промышленного комплекса, а также из-за стремительного увеличения числа автомобилей (их производство с 1965 по 1975 г. выросло в шесть раз). Кроме того, снижались объёмы добычи нефти на старых месторождениях Волго-Уральского региона. Возникла угроза дефицита энергоносителей, а перебои в поставках нефти на экспорт в 1973 г. вызвали беспокойство западных наблюдателей. В сложившейся ситуации советское руководство, как и в предшествующие годы, выбрало экстенсивный путь развития и попыталось расширить энергетическую базу страны за счёт освоения труднодоступных сибирских месторождений.
О существовании огромных запасов нефти и газа в Западной Сибири было известно довольно давно, но их освоение долгое время не представлялось возможным из-за отсутствия необходимых технологий, а также из-за того, что развёртывание нефтедобычи и строительство соответствующей инфраструктуры в северной части региона неизбежно потребовало бы колоссальных финансовых затрат. Ещё в конце 1960‑х годов Советскому Союзу удалось реализовать ряд успешных совместных проектов с западными партнёрами в области энергетики, но переговоры по вопросу об участии европейских, американских и японских компаний в освоении новых месторождений угля, нефти и газа в Сибири и на Дальнем Востоке продвигались с трудом, даже после мирового энергетического кризиса 1973—1974 гг.
В 1976—1977 гг. советское правительство приступило к освоению западносибирских месторождений собственными силами, не дожидаясь западной помощи. Действенную кооперацию с западными странами удалось наладить лишь в 1978—1979 гг.; этому способствовал новый международный кризис, связанный с исламской революцией в Иране, который привёл к новому скачку мировых цен на нефть. На этот раз заинтересованность с обеих сторон была настолько высокой, что сотрудничество между СССР и его европейскими партнёрами не подорвали ни советское вторжение в Афганистан в 1979 г., ни польский кризис 1981 г., ни американские ограничения на экспорт технологий в СССР, введённые в 1982 г. Результатом этого сотрудничества стало строительство шести крупных трубопроводов (включая газопровод «Ямал» из Уренгоя в Ужгород протяжённостью 4500 км), обеспечивших возможность прямой транспортировки углеводородов из Западной Сибири в Европу.
Освоение западносибирских месторождений привело к значительным сдвигам в советской экономике, заметно увеличило долю природного газа в общем энергетическом балансе страны и обеспечило Советский Союз дополнительными поступлениями иностранной валюты. Приток нефтедолларов, однако, оказался недолгим: уже в 1985 г. мировые цены на энергоносители резко снизились, что оказалось тяжелейшим ударом для советской экономики и стало одним из факторов, вынудивших советское руководство приступить к давно назревшим реформам.
М. М. Минц