В книге Ю. З. Кантор (Государственный Эрмитаж, Российский государственный педагогический университет им. А. И. Герцена) анализируются причины советско-германского сближения в 1920‑е годы, влияние советско-германского сотрудничества на обороноспособность обеих стран, роль разведки, причины репрессий 1937—1938 гг. в Красной армии, их последствия для военного потенциала СССР и воздействие на его восприятие за рубежом.
Автор: Michael
Иванов А. С. «Изъять, как антисоветский элемент…»: Калмыки в государственной политике (1943—1959 гг.). — М.: Б. и., 2014. — 293 с.: ил.
Книга А. С. Иванова (Сургутский институт нефти и газа) посвящена положению депортированных калмыков, размещённых на спецпоселении в Тюменской и Омской областях. Тюменская область была выделена из состава Омской в 1944 г., на её территории проживала самая большая группа депортированных калмыков — до четверти от общего количества. Автор исследует не только процесс выработки и реализации политических решений, но и восприятие самими калмыками своего положения, их попытки адаптироваться к новым условиям, влияние депортации на их самосознание и менталитет. Хронологически работа охватывает период с 1943 по 1959 г., т. е. с момента депортации до возвращения калмыков на родину. Сама депортация калмыков в книге не рассматривается, вместо этого автор сосредоточился на процессах, происходивших после неё и до сих пор почти не изученных.
Зотова А. В. Экономика блокады. — СПб.: Остров, 2016. — 320 с.: ил.
Анастасия Валерьевна Зотова — кандидат исторических наук, доцент Санкт-Петербургского государственного университета телекоммуникаций им. М. А. Бонч-Бруевича, выпускающий редактор журнала «Клио».
Книга, по-видимому, основана на кандидатской диссертации автора и посвящена экономике Ленинграда в период Отечественной войны 1941—1945 гг. Вопреки заглавию, в ней рассматривается не только период блокады, но и первые месяцы войны, а также период после снятия блокады — вплоть до мая 1945 г. Территориально исследование охватывает собственно город Ленинград в границах военных лет, другие населённые пункты вокруг него, которые не были захвачены противником, но также оказались в кольце блокады, и наконец, населённые пункты Ленинградской городской агломерации, освобождённые советскими войсками в 1944 г. и вновь восстановившие свои хозяйственные связи с городом на Неве. Автор подчёркивает, что целью её работы было комплексное исследование всех основных аспектов экономики Ленинграда в годы войны в общем контексте экономики СССР в этот период, что особенно важно, поскольку союзное правительство не снижало плановые показатели для ленинградских предприятий даже во время блокады, а предприятия, эвакуированные из города в другие регионы страны, сыграли важную роль для местной экономики. Вывоз значительной части промышленного оборудования создал предпосылки для кардинального переоснащения ленинградских предприятий после снятия блокады (в т. ч. трофейным оборудованием), что заложило основу для послевоенного промышленного подъёма в городе.
Дымарчик В. Война на стене. Анализ польских и советских военных плакатов
Dymarczyk W. The war on the wall. Polish and Soviet war posters analysis // Qualitative sociology review. — Lodz, 2014. — Vol. X, № 4. — P. 6—31.
Вальдемар Дымарчик — профессор Института социологии Лодзинского университета.
Статья представляет собой анализ более сорока советских и польских пропагандистских плакатов 1919—1921 гг. Автор разбирает стилистику работ, образы врага и собственной страны и т. д. Исследование носит историко-социологический характер, его методика основана на концепции grounded theory.
Сравнительный анализ плакатов показывает, что большевистское руководство представляло войну с Польшей прежде всего как великую историческую миссию, нечто гораздо большее, чем просто конфликт между двумя государствами. Советские художники вписывали противоборство с западным соседом в общую канву борьбы нового со старым, «прогрессивного» с «примитивным». Отсюда, в частности, преобладание авангардной стилистики, чтобы подчеркнуть разрыв с прежним социальным порядком во имя построения нового мира. Поскольку война рассматривалась как классовый конфликт, а не национальный, в качестве врага изображалось не только польское государство, но и «эксплуататорские классы» в целом (польские помещики, капиталисты, Антанта, внутренний классовый враг). Подобная система координат приводила к дегуманизации противника, враги часто изображались в виде животных (собаки, свиньи, черви) как «низших» существ по отношению к человеку, тогда как защитники нового порядка — наоборот, в виде идеальных воинов без единого изъяна. Подобная образность, как это ни парадоксально, была не авангардной, а вполне традиционной.
В символике польских плакатов, в отличие от советских, преобладал мотив защиты таких традиционных ценностей, как вера, нация и родина. Конфликт с Советской Россией представлялся как священная война за независимость Польши, дарованную Богом, поэтому противник изображался в демоническом обличье, чтобы подчеркнуть его антихристианскую сущность. Использовались и антисемитские мотивы.
Добсон М. Детские жертвоприношения в советской прессе: погоня за сенсацией и «сектанты» в послесталинскую эпоху
Dobson M. Child sacrifice in the Soviet press: sensationalism and the «sectarian» in the post-Stalin era // Russian review. — Syracuse (N. Y.), 2014. — Vol. 73, № 2. — P. 237—259.
В статье Мириам Добсон (Шеффилдский университет) на примере двух судебных дел по обвинению в ритуальном убийстве (1955 и 1966 гг.) рассматривается история агрессивных пропагандистских кампаний против баптистов и пятидесятников, прокатившихся в Советском Союзе в 1954 и 1958—1964 гг. В обоих случаях нападки на протестантов были частью более широкой антирелигиозной кампании. В 1954 г. всплеск борьбы с религией сошёл на нет довольно быстро, и 1955—1957 гг. отличались известным либерализмом по отношению к верующим. Следующая волна гонений, начавшаяся в конце 1950‑х годов, напротив, продолжалась несколько лет. Протестантские деноминации с их слишком нестандартными по российским меркам традициями и ритуалами, к тому же имевшие связи с заграницей, в этих условиях вызывали особое беспокойство советских чиновников и пропагандистов. В сочетании со стремлением газет расширить свою читательскую аудиторию это привело к появлению целой серии публикаций, в которых «сектанты» изображались в предельно демонизированном виде, вплоть до обвинений в человеческих жертвоприношениях, принесении в жертву детей и других преступлениях. Имели место и судебные процессы по аналогичным обвинениям.
Хрущёвская антирелигиозная кампания во многом была следствием предпринимавшихся властями попыток восстановить репутацию СССР, подорванную разоблачением сталинских преступлений, и вернуться к первоначальным большевистским ценностям, включая революционный дух, рационализм, устремлённость к коммунистическому будущему. Со временем, однако, стало очевидно, что «антисектантская» составляющая этой политики скорее контрпродуктивна. Власти опасались, что публичные процессы по делам о ритуальных преступлениях могут привести к массовым волнениям; к тому же образ «сектанта» как опасного сумасшедшего явно противоречил официальной установке на «переубеждение» и «перевоспитание» верующих. Решение о свёртывании кампании против баптистов и пятидесятников было принято в 1964 г., ещё до смещения Хрущёва, однако на местах подобные эксцессы, как показывают проанализированные автором материалы, продолжались и в последующие годы.
Блаувельт Т. К. Установление советской власти в Абхазии: этничность, конкуренция и клиентализм на революционной периферии
Blauvelt T. K. The establishment of Soviet power in Abkhazia: ethnicity, contestation and clientalism in the revolutionary periphery // Revolutionary Russia. — 2014. — Vol. 27, № 1. — P. 22—46. — DOI: 10.1080/09546545.2014.904472.
Бемпорад Э. Стать советским евреем: Большевистский эксперимент в Минске
Bemporad E. Becoming Soviet Jews: The Bolshevik experiment in Minsk. — Bloomington; Indianapolis: Indiana univ. press, 2013. — XIV, 277 p.: ill.
ГОСТ Р 7.0.100-2018. Библиографическая запись. Библиографическое описание. Общие требования и правила составления
Выложил официальный текст нового ГОСТ Р 7.0.100-2018 «Библиографическая запись. Библиографическое описание. Общие требования и правила составления», вступившего в силу 1 июля нынешнего года взамен ГОСТ 7.1-2003. Как и предшествующий стандарт, от предназначен прежде всего для библиотечных каталогов, в научных публикациях при оформлении библиографических ссылок по-прежнему используется ГОСТ Р 7.0.5-2008, составленный как дополнение к ГОСТ 7.1-2003. В перспективе стандарт на оформление ссылок, по-видимому, тоже будут пересматривать, но пока имеем то, что имеем.
См. подробнее на странице Библиографические ГОСТы.
Прощай, Кубинка?
Съездили мы с мамой в танковый музей в Кубинке…
Впрочем, музей — это уже в прошлом. Официально он теперь числится «музейной площадкой № 2» парка «Патриот». Даже не номер один, заметьте, — номер два. Площадка номер один, как я понимаю, находится где-то в самом сердце парка, в глубине подмосковных лесов между Белорусской железкой и базами Таманской дивизии. От музея (извините — от Музейной Площадки Номер Два) туда можно доехать на автобусе, он ходит достаточно часто — аж несколько раз в день. На картах в Интернете обозначена даже отдельная железнодорожная ветка от станции Кубинка-1 с двумя станциями Музей и Парк «Патриот»; мы видели начало этой ветки, но пассажирского сообщения по ней пока явно нет.
В самом музее (ещё раз прошу прощения, никак не привыкну, — на Музейной Площадке Номер Два) тишь да гладь. Посетителей почти нет (дело было 31 августа, на минуточку, в последний день каникул!). Экспонатов… что ж, справедливости ради надо сказать, что основная часть экспонатов на месте. Павильон с советскими тяжёлыми танками и самоходками сохранился почти целиком; отсутствуют, навскидку, «всего лишь» экспериментальный КВ-85 и прежний «гвоздь программы» — Т-35, огромный, пятибашенный, линкор на гусеницах, в прежние времена очень эффектно «встречавший» посетителей прямо напротив входа в павильон. Сейчас на его месте не менее эффектная «дыра». Остальные экспонаты, за небольшим, хотя и впечатляющим, исключением, — это послевоенные образцы, в том числе экспериментальные. КВ-1 и КВ-2, напомню, в Кубинке не было изначально, оба сохранились в единственном экземпляре во дворе Музея вооружённых сил (интересно, там ли они сейчас?). СУ-152 на месте, ИСУ-152 отсутствует, но я уже не помню, стояла ли она раньше в павильоне или на улице.
Павильон с советскими бронеавтомобилями и бронетранспортёрами тоже сохранился почти целиком, исчезли «всего лишь» пара бронеавтомобилей времён войны. Остались два довоенных бронеавтомобиля, остальная часть экспозиции — это послевоенная техника. Павильон со средними танками в основном уцелел, павильон с лёгкими танками уцелел где-то наполовину. Пустые пространства заняты какой-то «патриотической» дребеденью, к истории бронетехники отношения не имеющей. БТ-2 и БТ-5 исчезли (раньше один из них стоял в самом павильоне, другой — на улице перед павильоном). БТ-7 в Кубинке не было, единственный сохранившийся стоит (стоял?) во дворе Музея вооружённых сил.
В немецком павильоне сохранились: самоходный минный трал, шар-танк для артиллерийских корректировщиков, «Пантера», «Адам», «Маус», «Хетцер», Panzer III, одна экспериментальная самоходка и три венгерских танка, которые раньше, видимо, стояли где-то в другом месте; я их не помню. Это всё. Огромный танковый ангар стоит почти пустой. Часть освободившегося пространства заняли под выставку археологических находок времён войны, привезённых с Балтики и с Курильских островов.
Англо-американский павильон в основном уцелел. Исчезли, навскидку, «Генерал Ли» (тот, про который на фронте частушку сложили: «Америка России подарила М-3С / Шуму много, толку мало, / Ростом до небес»), «Матильда» и местный «гвоздь программы» — английский танк времён Первой мировой войны, в прежние времена очень эффектно встречавший посетителей напротив входа, как Т-35 в советском павильоне. Теперь на его месте тоже очень эффектная «дырка». Второй павильон с европейской и японской техникой (французские танки и бронеавтомобили межвоенного периода, японские танки и многое другое) закрыт на замок и на официальной схеме «музейной площадки номер два» не значится, хотя вывеска сохранилась. Два шведских танка и пару французских перевели в англо-американский павильон, судьба остальных экспонатов остаётся неизвестной.
Танки на улице перед павильонами сохранились, за исключением упомянутого уже БТ. Уличная экспозиция между павильонами и входом в музей ликвидирована. ИС-3, стоявший раньше, как часовой (и одновременно как дорожный указатель) у поворота с Минского шоссе к музею, исчез. Сохранилась ли «свалка истории» на смотровой площадке — не знаю, площадка, как всегда между праздниками, закрыта. Сохранился ли самоходный броневагон «За Родину» — тоже не знаю, из-за забора не видно. Забором огородили и вторую смотровую площадку, так что осталось неизвестным, сохранился ли стоявший там бронетрактор, собранный кустарным способом в 1941 году в осаждённой Одессе, — один к одному та самая чудо-техника, которой Тухачевский десятью годами ранее предлагал вооружать Красную армию в количестве десятков тысяч, только вряд ли защитники Одессы об этом знали…
По словам смотрительницы в одном из павильонов (мы явно были не первыми, кто приставал к ней с расспросами), вся техника, отсутствующая на экспозиции, перевезена непосредственно в парк «Патриот». Надо полагать, на ту самую музейную площадку № 1. Надолго ли — неизвестно.
Вот и вся история. Музей просто разграбили, тупо и цинично, забрав почти всё самое интересное. Кому-то это, наверное, кажется очень патриотичным, хотя мне лично больше напоминает фашистское нашествие. По крайней мере, по количеству и качеству украденных экспонатов масштабы вполне сопоставимы.
Не ездите в Кубинку. Там когда-то был крупнейший танковый музей в мире, прекрасный музей, несмотря на отдельные недостатки (а у кого их нет?), а главное — очень неплохо развивавшийся в последние годы. Его не стало. Если вы уже успели там побывать — вам повезло, но не тратьте времени: такого удовольствия, как раньше, вы больше не получите. Если вы там ещё не были — я вам сочувствую, но всё равно — не тратьте время, самого интересного вы уже не увидите. Ни разу никого не просил о репосте, но сегодня буду крайне признателен персонально каждому расшарившему этот текст. Я хочу, чтобы эта антиреклама разошлась как можно дальше.
И да — в парке «Патриот» я не был. И не собираюсь. Патриотизм а-ля „Heil Russland, heil Putin!“, подменяющий настоящую любовь к родной земле ненавистью к соседям и холуйством перед начальством, ворующий чужое за неумением создать ничего своего, — такой «патриотизм» мне не нужен. И другим не советую…
Вескон-2019
…состоится 22–24 февраля, на новом месте, недалеко от станции метро «Молодёжная». Подробности — на официальном сайте, программу ещё не выложили, но надеюсь, скоро добавят. Поскольку на нынешнее 23-е февраля дополнительного выходного не будет, продолжительность фестиваля пришлось немного сократить: начало вечером в пятницу, затем два полных дня в субботу и воскресенье. У меня на этот раз запланирован доклад по теории и методологии толкиноведения — с подачи Арторона наконец-то реанимировал работу, прочно зависшую аж девять лет назад. Надеюсь, получится интересно 😉